Кажется, в санатории и в самом деле что-то случилось. Как все не вовремя!
- Простите, мне надо идти, - Вадаз спешил, и это было слышно по выражению его голоса.
- В любом случае, зайдите ко мне, как только освободитесь, - зачастила я, стараясь донести до Вадаза все, что мне было необходимо до того, как он окончательно сбросит вызов. – Это важно и я буду вас ждать. И это… это касается Викки и ее детей!
Кажется, последняя фраза улетела вникуда – шериф уже сбросил вызов.
Я в сердцах ударила кулаком по кровати – как в плохом детективе, в самый ответственный момент герой не успевает рассказать правду, которую знает лишь он один. Не хватало еще, чтобы меня тут прирезали по тихому.
Скрипнула дверь, ведущая на хозяйскую половину, и от неожиданности я подпрыгнула и только чудом удержалась, чтобы не выпустить голубую молнию – слишком нервная я стала в последнее время. А все этот город, чтобы ему пусто было.
На пороге стоял младший мальчик, кажется, Адам.
- Привет, - мое плохое настроение никак не должно было отразиться на ребенке. Он в любом случае ни в чем не виноват.
Мальчик не ответил, он проскользнул в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь. Затем нерешительно приблизился ко мне.
Я напряженно наблюдала за ним, вспомнив, что этот ребенок не разговаривает. Да и вообще, раньше дети Викки как-то не слишком проявляли ко мне интерес. Что же случилось теперь?
Адам приблизился к кровати и поднял на меня глаза. Сколько боли, тоски, недетского страдания было в этом взгляде. Я задохнулась от тех эмоций, что исходили от ребенка, и не в силах была сказать хоть слово, просто сидела и глотала воздух, словно рыба, вытащенная из воды. А Адам протянул свою маленькую ладошку и прикоснулся ко мне.
Вспышка.
Ночь. Свет от фар вырывает куски дороги впереди, стену леса, стоящего по обе стороны темной полосы. Я за рулем, пристально вглядываюсь в лобовое стекло, боясь пропустить поворот. Только это не совсем я, вернее, совсем не я. Это очередное видение – взгляд на произошедшее чужими глазами, но это не важно… Вдруг в ярком пятне света от фар мелькает какой-то силуэт. Неопознанное нечто бросается прямо под колеса. Резкий визг тормозов. Рывок. Крики… А затем тишина.
Вспышка.
Я все еще сидела на кровати в комнате, которую снимала у Викки. Рядом со мной стоял маленький мальчик с самыми грустными в мире глазами.
- Твои родители погибли в автокатастрофе? – тихонько спросила, сжимая худенькие ладошки. – И ты был с ними в той машине?
Ребенок покачал головой.
- Их убили монстры, - тихо прошептал он мне в ответ. – Я видел. Мама кричала и прижимала меня к себе. Она не давала мне смотреть, а потом… потом меня забрали.
- Кто забрал?
- Я не знаю, - снова покачал головой мальчик. – Я хочу домой.
Он всматривался в мое лицо с такой надеждой, что мне стало страшно, мороз пополз по коже, приник внутрь, сердце сжалось от ледяного холода… и я даже не сразу поняла, что этот малыш разговаривает со мной.
- Маленький, но Викки же…
- Она плохая. Она не любит меня. Он говорил, что заберет и меня вслед за Марией, но я пока бесполезен.
- Кто говорил?
- Он был с монстрами. Я не хочу к нему. Заберите меня домой.
- Адам, я…
- Меня зовут Денис. Мама меня так называла. Они спрашивали, но я молчал. Я все время молчал, и они назвали меня Адам. Заберите меня домой. Я не хочу здесь больше. Я не хочу больше молчать.
Что я должна была ответить этому ребенку? Как поступить? Я просто сидела и смотрела на него, не в силах вымолвить и слова. Я не понимала, что происходит, не могла даже предположить, что знаю. И никто не мог помочь. Но я знала одно - у детей не должно быть таких глаз!
- Хорошо, - наконец выдохнула я, сжимая его холодные пальцы. – Хорошо. Я заберу тебя домой. Но пока, ты должен вести себя так, как и раньше. Никому ничего не говори. А когда я буду уезжать из Лупгрейфа, я заберу тебя с собой.
Он улыбнулся. Словно преобразился весь от этой улыбки, и даже тоска на мгновение пропала из его взгляда… правда, лишь на мгновение.
Адам исчез из моей комнаты так же тихо и незаметно, как и появился. А я все еще сидела на кровати в полной прострации. С этим пора заканчивать. Так дальше продолжаться не может.
Я подняла телефон, который отбросила на покрывало, после разговора с шерифом и, глубоко выдохнув, сделала звонок.