Глава 21.
Глава 21.
Дальше я перестала воспринимать окружающую действительность. Все смешалось, отступило на задний план. Я слышала, как меня зовет Лекс, что-то спрашивает, тормошит, пытается встряхнуть и добиться ответа, но не реагировала. Вселенная сузилась до маленькой серебристой бляшки, зажатой в кулаке. Меня захлестнули эмоции, которых я не понимала, они рвали душу на части, заставляли раз за разом нырять в бездну с головой и полностью абстрагироваться от происходящего.
Потом были легкие покалывания, когда Лекс диагностировал мое состояние. Я ощущала их, но совершенно не реагировала, мне не хотелось. Ничего не хотелось. Затем меня куда-то несли, кто-то что-то говорил, какие-то люди все время появлялись и исчезали, а я отмечала все это каким-то участком сознания, но совершенно не запоминала.
Пришла в себя от боли в руке на заднем сидении автомобиля Лекса. Мой дракон вытащил меня из того бункера, уложил на кожаное сидение и теперь куда-то вез. Я подняла гудящую руку и с изрядным удивлением уставилась на предмет, зажатый в кулаке. Блестящая металлическая бляшка. Такая знакомая. Я так сильно сжала ее, что поранила ладонь, и теперь на коже отпечатался круг.
Узнавание накатило с новой силой, но на этот раз оно вылилось слезами. Солеными потоками, которые я никак не могла остановить. Да и не хотела. Машина резко затормозила и уже спустя всего секунду, Лекс оказался рядом. Он прижал меня к себе, больше не задавая глупых вопросов, не тормоша и не отвлекая меня от моего горя, давая выплакаться.
Сколько продолжалась истерика, я не знаю, но в один момент слезы вдруг высохли сами по себе. Я чувствовала себя ужасно разбитой и опустошенной, но где-то глубоко внутри разгорался пока еще слабый, но уже неотъемлемый от меня огонек ненависти.
Повернув опухшее от слез лицо, к Лексу, я хриплым голосом произнесла:
- Можешь уничтожать весь этот город. Мне уже все равно. Ты был прав – невиновных там нет, - сказала и ничего не почувствовала. Вот совсем ничего. Все чувства, кажется, ушли вместе со слезами.
Он лишь прижал меня к себе посильнее, коснулся губами виска и ничего не сказал. А мне было все безразлично, я слишком устала за последние сутки, слишком вымоталась как физически, так и морально. Хотелось прижаться к единственному близкому мне человеку, закрыть глаза и притвориться, что ничего этого не было, что я не приезжала в Лупгрейф, что никто на меня не охотился, что Джесси...
Воспоминания о Джесси всколыхнули ненависть, злость. Наверное, останься я сейчас одна натворила бы много бед, но рядом был Лекс. Он бережно прижимал меня к себе, осторожно поглаживал мои запястья, успокаивая и одновременно делясь со мной своей силой и энергией, он сейчас ненавязчиво успокаивал меня и давал мне опору, тот самый якорь, в котором я нуждалась.
Не помню, в какой именно момент я начала говорить. Сразу медленно, словно нехотя, но по мере воспоминаний, я говорила все быстрее и быстрее, захлебываясь словами. Я рассказала Лексу обо всем, вспомнила студенческие годы, рассказывала о том, как Джесси хотел стать стражем, как жил мечтой пойти по стопам отца и деда, как он был счастлив, когда получал диплом, как им гордились его родные.
- Это принадлежало ему? - тихо спросил Лекс, осторожно погладив мою руку, по-прежнему крепко сжимающую блестящую бляху.
- Да, - сглотнув застрявший в горле ком, я разжала кулак и осторожно большим пальцем погладила надпись. - У нас у всех были такие. Джесси никогда не расставался со своей. Мы даже подшучивали над ним, потому что никто больше не носил эти штуки. Их вручили нам на последнем курсе.... чтобы мы не забывали... чтобы... - горло снова перехватило и пришлось замолчать, усиленно борясь со слезами.
Я вспоминала тот день, торжественную речь куратора, его слова о том, что мы всегда должны помнить... не забывать... Как будто об этом можно забыть?!
Лекс молчал, прижимая меня к себе. Он ничего не говорил, не торопил, не успокаивал, но его близость давала мне сейчас все то, в чем я нуждалась. Забылась некрасивая сцена в бункере, отошли на задний план его слова и мои упреки... Я не хотела об этом думать, не сейчас. Может быть, когда-нибудь потом, когда мы снова окажемся в столице, когда мои лупгрейфовские приключения отойдут в прошлое...
Я встрепенулась, вспомнив о том, что должна была сделать, но за всеми треволнениями и собственными переживаниями совершенно забыла.