Поговорили неплохо. Затем, на следующий день, Владимир участвовал в совещании в генштабе, где долго рисовал различные мины, заграждения и прочие фортификационные сооружения.
Дело в том, что в мире Аграхт, если друг с другом воевали, то в основном механизированными подразделениями, и никому ещё не удавалось прорваться через пограничные укрепления. Так что какие-то защитные сооружения они строили, но конечно же до многоэтажных дотов, и танковых армий не эволюционировали.
Но зато, существовали вертолёты, и штурмовики, вооружённые пулемётами и лёгкими пушками. Те тоже не изумляли огневой мощью, но уже хоть что-то. А ещё один нюанс заключался в том, что управляемых зенитных ракет ещё не придумали, и машина, быстро летящая на низкой высоте, оставалась относительно неуязвимой.
Под руководством Владимира, на десяток грузовых вертолётов, способных поднять до десяти тонн, навесили гору всяческого железа, включая бомбовые кассеты, и по пушке с каждого борта. На том же предприятии изготовили десяток разных мин, испытанных на полигоне, после чего комиссия дала заключение о пригодности мин к войне в текущих условиях.
Для соблюдения секретности, компоненты изготавливались на разных предприятиях, а собирались воедино на секретном подземном заводе, откуда разъезжались по подразделениям, осуществлявшим минирование дорог, мостов, и возможных проездов.
В другие аспекты подготовки Владимир не лез, предпочитая заниматься текущими делами, посещать театры, выставки и гонки вместе со своей подругой.
Но когда получил сигнал о трёхдневной готовности вражеских войск к войне, бросил всё, и на маленьком гидросамолёте вылетел к границе.
Камней у него имелось немного, но для задуманного вполне достаточно, и очистив небольшой болотный островок от деревьев и кустов и выровняв поверхность, начал рисовать фигуру пробоя. Но не просто вызова, а управляемого канала, когда он мог закрыть его в любой момент.
Когда последняя линия узора встала на место, Соколов стал понемногу вливать энергию, в структуру, открывая тонкий, словно капилляр пробой в мир Хаоса, и наблюдая за происходящим.
Эфир сразу же потёк в Нижний Мир, привлекая тварей, и уже через несколько часов, огромная площадь была забита монстрами, сражавшимися за то. чтобы хоть на мгновение подставить морду под ручеёк такой сладкой силы.
Если первые прибежавшие создания были совсем мелкими, но через полсуток, за источник сражались уже вполне серьёзные создания, а число хаоситов всё увеличивалось и увеличивалось. Наконец, Владимир почувствовав, что пора, зарядил очередное плетение, и оно стало повторять само себя, двигаясь к границе, где уже прогревала моторы огромная армия в десять миллионов человек.
Визжащая и воющая масса тварей, вырвалась из портала словно шампанское из бутылки, несясь не разбирая дороги, по тропинке сладко пахнущей эфиром. Они уже не дрались, а просто неслись со всей возможной скоростью вперёд, подгоняемые не только жаждой, но и яростью.
И только через час, поток стал ослабевать, и проводив взглядом большую стаю крокодиловолков, Владимир с чувством глубокого удовлетворения перекрыл портал.
Гидросамолёт «Калтар», что можно было бы перевести как «летучая лисица», стоял чуть поодаль от портала, привязанный длинной верёвкой, и подтянув машину к себе. Владимир уже через десять минут взлетел, беря курс на Геран.
О сути операции, знал лишь император, поэтому сюрприз удался в полной мере. Сплошной поток хаотических тварей врубился в плотные ряды армии, находящейся в походном положении. Пушки зачехлены, солдаты по палаткам, и даже патроны, во избежание несчастных случаев, под замком.
Конечно, кто-то успел добраться до патронов, кто-то достал снаряды, и твари тоже умирали сотнями. Но то, что видел Владимир с высоты, никак не походило на бой, а больше всего напоминало мясобойню. Переломанные деревья, горящая техника, втоптанные в грязь палатки, и заполошная стрельба, а по всему огромному полю, продолжают метаться твари хаоса. Собирая кровавую жатву.
Самолётик, предназначенный для картографирования, имел встроенную камеру, и естественно заряженную плёнкой, поэтому Владимир снизился до ста метров, и нажал кнопку запуска съёмки.
До маленького тарахтящего самолётика в небе, никому не было дела, поэтому отсняв апокалипсис местного масштаба, Соколов развернул машину.
Дважды дозаправившись по пути, через четыре часа сел на столичном аэродроме ПВО, и с наслаждением потянувшись, остановил механика, кинувшегося снимать кассеты с плёнкой.