«Знаешь, я все время вспоминаю Игоря, – сказал он ей. – И зачем он тогда поехал „за речку“? Я ж предлагал ему хорошие варианты. Вот в первый раз в жизни меня не послушался – и на тебе! Да что теперь говорить… Давай помянем».
Как выяснилось, Слава устроился в жизни довольно неплохо. После учебы возглавил корпункт солидной столичной газеты в области неподалеку от Москвы, обзавелся там связями и даже ухитрился влиться в тоненький пока еще ручеек зарождающегося движения кооператоров.
«Как институт закончишь – к нам просись, – сказал он на прощание. – Телефончик мой тебе оставлю. Специальность у тебя нужная. Сейчас как раз наступает время грамотных экономистов и финансистов. Поверь, я вскоре так приподымусь, что и тебя наверх вытащу. Только трудись».
И приподнялся, не обманул. В коридорах власти Вячеслав Климович был отныне «своим человеком». С детдомовским мальчишкой не гнушались сидеть за одним столом областные партийные бонзы, директора предприятий, артисты-писатели. Ибо он обладал тем, без чего не может состояться ни одна карьера – характером.
Кстати, в плане личной жизни Славик тоже не испытывал проблем; большинство женщин тянутся к сильным, состоявшимся, успешным мужчинам. А в данном случае имело место редкое сочетание этого самого успеха и природной мужской красоты. Потому и не женился Вячеслав Сергеевич – незачем было: областные красавицы и так слетались к нему как мотыльки на огонь. Оксана, честно говоря, не собиралась спать с Климовичем. Да, она понимала, что он хорош; да, она видела, что нравится ему. И, в конце концов, элементарное чувство благодарности за помощь могло подвигнуть ее на такой шаг. Но – до поры она просто не рассматривала эту возможность всерьез. Ну не видела она себя рядом с Климовичем, и всё тут! Хотя уже и замкнутый Андрейка давно признавал «дядю Славу» за своего. А Славик не торопил, и не намекал даже. Приглашал на обед, знакомил со своими влиятельными друзьями, дарил подарки… Как доброй знакомой.
Пять лет шла Оксана тернистым путем к успеху. Климович, конечно, мог многое, но не всё. Приходилось пробиваться самой. Квартиру ей выделили как молодому специалисту. Отрабатывая положенные часы на предприятии, куда ее направили, спешила на фирму к Климовичу – он взял ее в качестве консультанта. Занимались всем подряд – компътерами, ширпотребом, языковыми курсами…
Примерно в середине 92-го Климович отбыл ненадолго в деловую поездку в Штаты. И оставил Оксану «на хозяйстве». К тому времени диплом был у нее уже «в кармане», и не приходилось делить время между фирмой, где платили реальные деньги, и предприятием, где подолгу не платили вообще ничего. И тут явились ОНИ. С Оксаны мигом слетела вся ее респектабельность. Куда-то подевался и романтизм, дававший ей силы для движения вперед в сфере бизнеса. Она полагала, что, если человек зарабатывает хорошие деньги, то не мешать ему надо, а помогать. А эти типы, заявившиеся рано поутру в офис фирмы Климовича, на филантропов явно не походили. Они изъяснялись на языке, который Оксане был абсолютно непонятен, и при этом, беспрестанно оскорбляя ее и других сотрудников, требовали, чтобы через два дня им выплатили, непонятно за что, огромные деньги, а иначе « всю вашу вшивую контору разнесем в мелкие дребезги так, что мало не покажется». В панике Оксана позвонила в Штаты Климовичу. Тот коротко ответил: «Все ясно» и пообещал прибыть ближайшим рейсом. Она до глубокой ночи оставалась в офисе, ожидая, считая часы и минуты, названивая сначала в Аэропорт Шереметьево в Москву, а затем – на один из столичных вокзалов, откуда шел поезд до областного центра (в панике она забыла, что у Климовича была машина, которую он оставил на аэропортовской стоянке в день вылета, собираясь вернуться домой на ней).
Завидев, наконец, его в дверях офиса, она метнулась к нему и обняла, заплакала у него на груди.
«Ну-ну, солнышко, успокойся. Я здесь, всё позади. Сейчас налью тебе виски. Настоящий, между прочим, в Лос-Анжелесе купил, в супермаркете». Он открыл свой кейс и достал оттуда красивую бутыль темного стекла. Она жадно осушила полстакана крепкого заграничного напитка. И – всё. Страхи и ужасы как рукой сняло. Он улыбнулся… И предложил ей поехать к нему.
Оксана Огородникова
Я хорошо помню тот день. Точнее, ночь. Мы лежали на широченной кровати и разглядывали потолок. В окошко светила Луна. Странное было ощущение. Андрюшка спал дома, под присмотром няни (да, я уже могла себе такое позволить). А я была тут, в постели мужчины, о котором всего сутки назад думала только как о добром, надежном друге, но не более. Он оказался потрясающим любовником. Я отлично понимала, что не смогу завоевать его полностью никогда, что в этом он весь – в бесконечных банкетах, встречах, презентациях, и что уже завтра он вполне спокойно может отправиться в сауну с парочкой каких-нибудь длинноногих девиц… Но – иначе бы он не был Славой Климовичем. Блестящим, неуемным и предельно уверенным в себе.
Случайно или нет, но именно с того дня наш бизнес стал процветать по-настоящему. С теми бандитами Славик, конечно, разобрался. Никто больше нас не беспокоил. Да и в тот раз произошла, по выражению Славика, всего лишь «досадная ошибка». Буквально через месяц Славик командировал меня в Москву – на носу было открытие нового офиса компании, и я должна была стать его шеф-менеджером. По настоянию Славика, московское отделение получило наименование «ОКО» – то есть Оксана Кирилловна Огородникова. Он вообще понемногу стал передавать мне все дела, как будто предчувствовал – скоро его не будет рядом… Где-то в середине марта 97-го Славика пригласили в команду губернатора – советником по экономическим проектам. Я теперь бывала в городе лишь наездами. Мы со Славиком встречались, обсуждали наш бизнес, иногда спали вместе. Я стала замечать, что он заметно сдал – выпивает, сквернословит, меньше следит за собой. На все вопросы по этому поводу отвечал уклончиво – политика, мол, дело грязное. Раз или два упомянул фамилию Никулина – в отрицательном контексте. О самом губернаторе тоже отзывался нелестно – слабый, зависимый от окружения человек, навроде Короля из сказки «Обыкновенное чудо». И вообще, видно было, что Славик устал и не прочь «сойти с дистанции». Но это проще было сказать, чем сделать… Я поделилась с ним планами создания своей политической партии. Он замахал руками – забудь, мол, не женское это дело. Я не послушалась и – пошла в отделение Минюста регистрировать Устав…
Глава шестая
Казарьянц и не рассчитывал, что Огородникова примет его предложение и согласится встретиться с Никулиным. Ему важен был, выражаясь на профессиональном жаргоне, «первый контакт». Он еще не вполне ясно представлял, как можно использовать Огородникову, чтобы нанести удар по Сычеву и Никулину, но понимал, что лучшего союзника ему не найти.
Ровно через два часа после встречи с Оксаной он в сопровождении своего охранника спустился в пивбар с обыденным названием «Погребок», затерявшийся на одной из улочек на южной окраине Москвы. Там его ждал человек. Отправив сотрудника к стойке попить пиво, полковник присел за столик в дальнем углу.
– Ну? – хриплым голосом спросил тот, чье лицо невозможно было разглядеть из-за плохого освещения.
– Идет по плану. Передай, пусть Ваха не беспокоится. Я держу всё под контролем.
– Ваха сам будет решать, беспокоиться ему или нет, – произнес голос с сильным кавказским акцентом. – У нас мало времени.
– Я понимаю, – кивнул Казарьянц. – Делаю, что в моих силах.