– Пусть поможет тебе Перун в делах ратных.
Выйдя к своим, Монзырев сразу же вручил волхву девушек и детей. Несмотря на пререкание Галины, заставил ее уйти вместе со всеми.
Оставшись с парнями, вкратце объяснил ситуацию. Все полезли в сумки за одеждой, прикидывали, что можно использовать как оружие в походе на печенегов. – Приодели Толика, заменив белую рубашку пятнистой курткой, и двинулись вдоль реки, на ходу разделив буханку черного хлеба, оказавшуюся у Андрюхи в сумке.
Ночевали в лесу поодаль от берега реки. Разделив остаток ночи на четверых, несли дежурство – береглись от лесного зверя и лихого человека. Вымотались все неимоверно. Поодаль трещали, ломаясь, ветки прибрежных кустов, не то кабаны продирались к реке на водопой, не то бродил поблизости хозяин леса – медведь, но, несмотря на все это, усталые люди забылись тяжелым сном.
С первыми лучами солнца, пробившимися через листву деревьев, двинулись дальше. Душу Монзырева заботило то, что отряд следует по незнакомой местности, без карты, без проводника. Единственный ориентир – река и натоптанная дорога вдоль нее. Отмечались следы прошедшей по дороге конницы, но количество ее определить было сложно современному человеку.
К полудню прошли километров двадцать. Вдали, по реке, услышали присутствие людей. Монзырев приказал войти в лес. По «зеленке» пробирались, стараясь не создавать шума. Через какой-то отрезок пути более отчетливо услышали присутствие большого числа людей. В просветах между деревьев показались очертания славянской деревни. Поваленный во многих местах частокол ограждения. Метрах в трехстах, свободных от лесной растительности, парни увидали вооруженных копьями и луками не то татар, не то схожих с ними кочевников, в длинных черных одеждах, в остроконечных колпаках, тоже обтянутых черной тканью, было не понять, шлем под ней скрывается или просто шапка из плотного войлока.
Печенеги.
– Распределиться вдоль кромки леса, наблюдаем, – подал команду Монзырев.
Печенежский стан находился на открытой площадке перед деревней. За составленными кольцом и связанными между собой повозками просматривались две юрты из бурого войлока. К повозкам и обратно сновали чужаки, стаскивая и укладывая какой-то хозяйственный скарб из поверженной деревни. Неподалеку от реки Монзырев разглядел еще один лагерь – пленники, это было заметно сразу. Люди сидели прямо на земле, были избиты, некоторые ранены, для удобства конвоирования на большие расстояния привязаны за руки к длинным веревкам. Мужчины, женщины, стариков не было вовсе, к некоторым женщинам прижимались мелкие дети, тех захватчики даже не удосужились связывать. Пленных охраняли печенежские воины. Вместе с охраной стана Монзырев насчитал одиннадцать сторожевых. Лошадей поблизости видно не было.
Анатолий знаками подозвал парней. Отойдя в лес, разместились кругом.
– Докладывайте, кто что увидел.
– Насчитал двадцать семь копченых. Охрана в прямой видимости друг от друга, – сказал Андрей. – Правда, не понятно, почему они уделяют внимание внутреннему кругу и не смотрят по сторонам?
– Это-то понятно. Кого им бояться? За спиной мертвая деревня, основная орда ушла дальше, войск противника на сотню километров нет. Кого им сторожиться? В эту деревушку, судя по всему, будут сгоняться пленные со всей округи. Что еще?
– Лошадей нет. Значит, табун пасут отдельно. Думаю, что где-то недалеко отсюда. Насколько я помню из истории, степняк без лошади плохой воин. Предлагаю разведать, где выпас, и убрать пастухов. Табун по-тихому увести и заняться остальными, проводить «по холодку», – выдал свои умозаключения Горбыль.
– Остальных, считай, три десятка. Не многовато ли на четверых?
– Нормально, командир. По-тихому их всех не уничтожить, а по-громкому у нас есть калаш и ПМ. Справимся.
– Принято. Сейчас обходим деревню, ищем лошадей, а там посмотрим.
Табун обнаружился с противоположной стороны селища и совсем недалеко. Пасли его четверо кочевников, все оружны луками и изогнутыми мечами, одежда грязная, засаленная, кое-кому круглые щиты прикрывали спину. Один из них верхами объезжал пасущихся коней по дальней стороне пастбища. Трое что-то жарили на – костре. Ветром доносило запах жареного мяса. У голодных засадников стало подводить желудки. В кишках заиграл марш, рты у всех, как по команде, наполнились слюной, не смущало даже то, что вряд ли кто из поваров когда-либо мыл руки.
Андрей поближе подполз к Монзыреву, зашептал:
– Командир, как их брать будем? Тихо не возьмем, нашумим, считай, пропало.
– Пока наблюдаем. Может, что и изменится.
Весь квартет затаился в кустах. Невыносимо хотелось жрать. Терпели. Видимо, тоже проголодавшись, конный кочевник подъехал к костру. Он громко ругался. Слова, хорошо слышимые, произносились гортанно, рваными предложениями.