— Только не надо мне тут сцен разыгрывать!
— Послушай!
— Именно это я и хочу сделать. И не вздумай дергаться. Считай, ты у меня на мушке.
— Так это ты меня вырубил? — сообразил Павел, наконец вспомнив, что с ним произошло.
— Естественно. Так я жду, — напомнил Перегуда, глядя, как Павел садится на кровати, щупая рукой лоб.
— Тогда давай с начала.
— Можно и с начала. Зачем ты убил Илью? — спросил он ровным голосом, от которого по спине побежали мурашки.
— Он мертв? — поразился Мамонтов.
— Это медицинский факт. Так зачем?
— Я его не убивал.
Перегуда кивнул и подтянул под себя ноги.
— Я уже созвонился с Горниным. Скоро он будет здесь. Буквально с минуты на минуту. И мы вместе с ним проведем комплексную экспертизу, которая, я уверен в этом, покажет, что на Илью была сделана наведенка и сделал ее ты. И тогда уже ничего нельзя будет повернуть вспять. О последствиях, думаю, тебе рассказывать не нужно?
Голова была мутная, по прямому назначению — соображать — работала плохо, но Павел уловил-таки намек, прозвучавший в голосе Перегуды.
— А сейчас? Сейчас еще можно? Маг-директор кивнул.
— Пока можно. При определенных условиях.
— При каких, например?
— Например, таких. Ты сейчас заявишь Петровичу, что больше не хочешь с ним работать, а хочешь работать со мной. И будешь работать.
— А как же Илья? Ты его спишешь? Перегуда поморщился.
— Что у тебя за жаргон! Эти американские фильмы про мафию уничтожают нацию. Рекомендую смотреть отечественную киноклассику.
— Спасибо за совет. Так что тогда с Ильей?
— Ну что… Милиция признает факт самоубийства. В каком-то смысле так оно и есть.
— А Петрович? А экспертиза?
— Мы ему просто ничего не скажем.
Павел помотал головой. Муть в ней колыхнулась, давя на кости черепа. Он все еще мало что понимал. Илья убит. Его самого вербуют. Зачем?
— Зачем? — спросил он.
— Что «зачем»?
— Зачем я тебе нужен? И, кстати, на каких условиях?
— Резонный вопрос. Условия будут царские. Даже твой Петрович, — Перегуда натянуто, без желания, усмехнулся, — не представляет для себя таких.
— Да? Польщен. Но — зачем? Что, у тебя людей не хватает, даже на царских условиях?
— Мне нужен ты.
— Зачем? — Павел встал с кровати и перебрался в кресло, прихватив по пути бутылку воды. Перегуда проводил его равнодушным взглядом. — Чем ты это меня так шарахнул?
— Как у тебя много вопросов. Просто одни вопросы. Ладно, отвечу. На царские условия желающих хоть отбавляй. Это первое. Второе — у меня в работе есть один проект, твое участие в котором очень желательно. Какой — пока не скажу.
— Но денежный!
— Не без этого. Скажу больше — у меня несколько хороших проектов. Если ты соглашаешься, то увидишь такие перспективы, что… — Перегуда развел руками, словно у него не хватало слов для определения истинной масштабности разворачивающихся перспектив.
Не то этот жест, не то минералка, не то время несколько разогнали муть в голове, и Павел смог сформулировать следующий вопрос, ответ на который он, кажется, угадал.
— Работаешь на правительство?
Перегуда усмехнулся. На этот раз без напряжения.
— Я же сказал, о конкретике пока говорить рано. Первая порция минералки пошла хорошо, и Павел отхлебнул еще раз.
— Значит, ты меня подставил из-за того, что я тебе нужен, — проговорил он.
На лице маг-директора появилось удивление. Искреннее или нет — не поймешь.
— О чем ты говоришь? Я что-то не понимаю.
— Все о том же. Об Илье. Я его не убивал. Не знаю, как и чего ты там нахимичил, но, знаешь, я как-то слабо себе представляю такой проект, даже самый денежный, ради которого стоило бы убивать человека.
— Не говори глупостей. Сейчас из-за ста рублей убивают, не то что… И вообще, твое отпирательство ничего не даст. Даже как-то… стыдно слушать.
Павел смотрел на него, и ему казалось, что в этот момент маг-директор говорит искренне. Впрочем, тот настолько поднаторел в подобного рода словесно-портретных играх, что вполне мог просто убедительно изобразить чувства.
— Ну а если откажусь? Просто интересно.
— Ничего хорошего. Все твои грехи будут суммированы. А дальше… Даже думать не хочется, поверь мне.
С улицы донесся резкий автомобильный сигнал. Павлу показалось, что он узнал гудок машины Петровича. Впрочем, для представительских разъездов у того был «мерседес» стандартной комплектации, ничем особым не отличающийся.
— Кажется, гости пожаловали. Встретить бы надо, а?
— Так что ты решил? — спросил Перегуда, вставая.
— Думаю. Да вы встречайте. Не бойтесь, не собираюсь я сейчас никуда бежать.
— А у тебя и не получится. Так что даже не дергайся. — Перегуда посмотрел в окно. — Действительно, пойду встречу дорогого гостя.
В последних его словах слышался сарказм, маг-директор его даже не скрывал.
Павел посмотрел ему вслед. Наверное, после того, как тот закрыл за собой дверь, он наложил на нее свою печать, фирменную, большую и бордовую, похожую на те подвесные блямбы, которые цари навешивали на свои грамоты. Позер.
Ну и что делать? Соглашаться? Вряд ли Перегуда врет по поводу царской оплаты и прочего. Ведь это, по сути, одно из условий договора, в случае нарушения которого другая сторона вправе отказаться от исполнения своих обязательств. Или послать его? Но и тут маг-директор не соврал. Думать о последствиях даже не хочется. Ну от властей он, конечно, отмажется, да никто его и не будет сдавать милиции. Не тот случай. Милиция его самого найдет за что взять. А для сообщества он станет изгоем. Преступником, с которым никто не будет иметь дела.
Он достал сигареты и закурил, привычно выпуская дым в потолок. Чем же его Роман долбанул? Прямо как молотком по голове. А то и кувалдой. Ведь надо же так. Нет, нужно будет обязательно его спросить. Кстати, как раз на этот вопрос Перегуда и не ответил. Хитрила!
В коридоре раздались тяжелые шаги. Павел посмотрел на дверь. В животе появился неприятный холодок.
Сначала вошел Петрович. Вид у него был донельзя смурной. Следом Перегуда — невозмутимый и импозантный.
— Ну? — с ходу спросил Горнин, дошагал до середины комнаты и остановился: — Рассказывай.
Перегуда, заходя, аккуратно прикрыл за собой дверь. А ведь он не больно-то доверяет своей охране.
Павел встал, демонстрируя уважение сразу двум маг-директорам, и сунул в пепельницу докуренный до самого фильтра бычок.
— Здравствуйте.
— Здравствуй, здравствуй, — нетерпеливо проговорил Горнин. — Говори давай.
Перегуду он как будто не замечал, но тот и не лез на первый план. Стоял себе у двери и молчал.
— Может, присядете? — предложил Павел. Горнин, шумно выдохнув носом, протопал к креслу и плюхнулся в него, всем своим видом демонстрируя неудовольствие. Перегуда на вопросительный взгляд Павла отрицательно качнул головой.
Павел опустился на сиденье, достал сигарету и сказал:
— Я хочу отказаться от маг-кода.
Горнин сначала вперился в него, хмуря брови, потом в Перегуду. Тот в ответ лишь индифферентно пожал плечами. Мол, меня это не касается.
— Ну и что? Ради этого меня сюда выдернули в пожарном порядке? Ради этого я, мать вашу, целое шоссе разогнал? — вопросил Горнин, наливаясь кровью. — А?
Последнее было обращено ко второму маг-директору. Но тот жестом переадресовал вопрос Мамонтову. В приличном обществе такое поведение называется «Я не я и хата не моя».
Но все же он сказал, поддаваясь разгневанному взгляду Горнина:
— Я не против. Пожалуйста.
— Ну?! Валяй давай! Или ты мне предлагаешь это сделать?
— Не только, — ответил Павел. — Вам обоим.
Горнин молча рассматривал его пару секунд, надвинув брови на глаза, после чего откинулся на спинку кресла.
— Ладно. Давай. Ты готов? — спросил он у коллеги.
— Более чем.
— Тогда… поехали.
Процедура заняла меньше пяти секунд. По идее Павел ничего не должен был почувствовать, это же не шубу с него снимают в темном переулке, да и не гипс. Но он почувствовал тоску, словно его одного бросили в пустыне или посреди улицы. Он свободен, он ничей.