Керис приветствовал их, как приветствовал бы членов любого клана. Кобылица фыркнула, кажется, довольно доброжелательно, кивнула госпоже Элири и ускакала. За ней последовал и сын.
— Они страшно гордые, — сообщила ему госпожа. — Докажи им, что ты друг, и лучшего соратника в битве не пожелаешь. Но с незапамятных времён их преследуют люди и слуги Тьмы, и им трудно изменить отношение к ним.
— Наверное, так же, как и нам! — смело заявил Керис. Он не мог оторвать глаз от прекрасных конеподобных существ, скачущих вдаль.
Она кивнула.
— Как и нам.
Керис все больше времени уделял собственным приготовлениям, ибо Лиара теперь полностью взяла на себя заботу о госпоже Мерет. В её стройном теле было больше силы, чем казалось на первый взгляд, и для неё не составляло труда справляться с креслом. Часть времени он проводил на импровизированном ристалище, где оттачивал своё владение различными видами оружия. Остальное время занимало изучение сообщений, поступавших от тех, кто решился на вылазки в Карстен. Каждое утро он наведывался в зал, чтобы узнать, не прибавилось ли чего на карте, но пока дополнения появлялись крайне редко.
Наконец наступил день, когда пришёл их черёд отправляться на поиски. Сначала двинулись салкары, потому что их стихия — ветер и волны, а не всякое время года свободно от Великих бурь. Так отбыли сын Кориса Симонд, госпожа Трусла и колдунья Стужа — все они были избраны кристаллом. Они отправились на север, ориентируясь по едва сохранившимся остаткам судового журнала.
Хиларион снова снёсся с Арвоном насчёт двух отрядов, оснащённых и готовых к поиску — один направился в Дол, а второму предстояло преодолеть Пустыню.
Керису никак не удавалось заснуть, и он с нетерпением дожидался рассвета того дня, когда они отправятся в путь. Отряд их не был многочислен — просто группа разведчиков, которой легко спрятаться в укрытии, если их вдруг обнаружат.
Госпожа Элири и Ромар ехали верхом на кеплианцах. Под Керисом был Яста, молодой рентианец, взволнованный участием в походе. Лиара восседала на коренастой горной лошадке — ей пришлось обучиться верховой езде за время ожидания, ибо женщинам Ализона не положено путешествовать таким образом Но она уже чувствовала себя уверенно в седле и ехала во главе вереницы горных лошадок, на которых навьючили тюки с дорожными припасами.
Мышка ехала на торгианской кобылице впереди процессии, но позади передовой охраны, которая состояла из двух Сокольничих — Криспина и Ворика, чья воинская мощь удваивалась громадными птицами, которые по временам садились на седельные луки и ехали с хозяевами, но могли и свободно летать по своему усмотрению.
Деневер, вооружённый смертоносными стрелами, двойной запас которых лежал сейчас в его колчане, занимал почётное место. Ибо Деневер из Карстена — странник, переживший горный обвал, который стёр с лица земли всю его армию — сейчас связал свою судьбу с Лормтом. По обе стороны от него ехали двое старых пограничников, которые некогда были его злейшими врагами — Фаркон и его собрат по оружию Леворукий Вутч.
Вот в таком порядке они выехали ранним утром из Лормта, направляясь на юг, где, возможно, их поджидали неведомые тёмные силы.
Глава 4
Карстен
Искорёженные горы на юге стали довольно труднодоступными, хотя там снова начали появляться тропки. Некоторые протоптали постоянно патрулирующие здесь пограничники — дозорные, которым вечно чудится какое-то враждебное движение с южной стороны; другие возникли там, где пробегала дичь — теперь, когда прошло изрядно времени с Поворота. Но лормтский отряд не воспользовался ни одной из них.
Ромар, верхом на кеплианце Дженнере, имел богатый опыт путешествий, посему повсюду примечал какую-нибудь вешку. Шёл пятый день после того, как они оставили позади Границу. Керис ехал впереди, мысли его мешались с мыслями Ясты, его рентианца. Но вдруг Яста так внезапно осадил, что лишь опыт многих лет, проведённых в седле, не дал Керису вылететь из седла.
Рентианец высоко поднял рогатую голову, сделал несколько глубоких вдохов, как будто на бегу ловил прохладный горный воздух. Не в первый раз и даже не в сотый Керис молча клял себя за то, что не дано ему обзавестись каким-нибудь оберегом, который предупреждал бы его об опасности.
Над головами у них что-то сверкнуло. Дальнокрылый, сокол Криспина, ринулся вниз, как будто хотел опуститься на ближайший выступ, и тут же снова взмыл в небо. Керис понял, что птица что-то увидела. Через мгновение он услышал стук копыт по камням, и с ним поравнялся торгианец Деневера.
Простиравшаяся перед ними местность казалась более привлекательной, чем та, через которую они только что с трудом пробирались. Однако это само по себе должно было их насторожить. Сокол снова ринулся вниз, но тут из груды камней вылетели другие крылатые. Встречный ветер донёс зловоние.
— Рассы, — заметил Деневер, но не потянулся за луком.
Злые птицы с лысыми кроваво-красными головами, ослепительно яркими в солнечном свете, рассеялись по небу и устремились в их сторону. Старая заповедь мелькнула в голове у Кериса: трижды облететь добычу, чтобы обездвижить её к приходу хозяев. Он никогда не слышал, чтобы для подобного колдовства использовались птицы. Сокол опять взмыл ввысь, как бы стараясь держаться подальше от этой жуткой стаи. Стаи — ибо число их быстро увеличивалось. Керис насчитал по крайней мере дюжину летучих тварей.
— Сссааа!
Когда Керис услыхал этот звук, он остановил коня, и Яста развернулся так, что они смотрели в обе стороны. Ступая легко, будто она двигалась по ровнейшей из дорог, появилась торгианская кобылица со своей всадницей Мышкой, к которой она была так привязана, что даже ночь проводила у её циновки.
Юная колдунья сидела, повернув голову в сторону, не глядя на дорогу и не управляя лошадью. Губы её двигались, хотя Керис не уловил ни единого слова.
Стремительный полет рассов в небе над ними вдруг прервался. Крылья их судорожно забились, как будто преодолевали ураганный порыв ветра. Но они продолжали бороться.
В воздушном пространстве между летучими тварями, пытающимися преодолеть сопротивление, и отрядом внизу началось какое-то вихревое движение. Керису почудилось, что камни вокруг него начали отбрасывать тени, которые вздымались вверх, обращаясь в сетку, нет, в мешковину — в кошель, подобный тем, что заменяют рыболовную сеть. Он когда-то видел подобное.
— Сссааа! — опять прозвучал голос Мышки. На этот раз в нём слышался приказ.
Рассы все ещё боролись, но было ясно, что они пытаются вырваться, а не напасть на добычу. К ним, гонимый ураганным порывом ветра, двигался этот невод, который и вобрал их в себя. Они вопили, голоса их разносились и отдавались эхом в вышине. Керис слышал ответное ржание вьючных коней и трубный глас торгианцев.
Окутывая птиц, кошель становился все плотнее и поглощал своё содержимое. Потом он закружился в бешеном темпе и исчез, как облако. Воздух над головой очистился.
Керис увидел, что Деневер, более не интересуясь за битвой, направляется к Мышке, но его опередил высокомерный кеплианец и госпожа Элири, которая, оказавшись рядом с девушкой, поддержала её, протянув вперёд руку. Глаза Мышки закрылись и она явно ослабела.
Кеплианская кобылица мотнула головой, краем глаза взглянула на рентианца — вероятно, два эти рода находятся в постоянном соперничестве.
Ловушка, пронеслось в голове Ясты.
— Кем уготована? — спросил Керис. — Что здесь произошло?
Вольно тебе спрашивать, отвечал Яста. Рассы, как известно, служат Сарну. Но Сарн ещё никогда не забирался так далеко на юг, насколько я знаю.
Ромар как раз присоединился к ним и теперь соскочил со своего кеплианца, который был его верным боевым товарищем. Он кивнул Деневеру.
— Эту высоту никак иначе не обогнуть, — он указал вперёд. — Если нас здесь хотят запереть…
Керис и стрелок из лука подошли к ним. Позади сокольничий Криспин усадил возвратившуюся птицу на луку седла, прежде чем спешиться.