Шноббс был кривоногим коротышкой, несколько смахивающим на шимпанзе — только этого шимпанзе на съемки для календарей никогда не приглашали и не пригласят.
Относительно возраста капрала трудно было сказать что-то определенное. Но судя по его цинизму и общей усталости от мира — качествам, кислотой разъедающим человеческую личность, — Шноббсу было не меньше семи тысяч лет.
— На этом маршруте можно хорошо поживиться, — ухмыльнулся он, когда оба стражника повернули на мокрую улицу в торговом квартале.
Он дернул за ручку двери. Дверь оказалась запертой.
— Держись меня, — добавил Шноббс, — и я прослежу, чтобы дела у тебя шли как надо. А теперь начинай дергать за все ручки на другой стороне улицы.
— А. Понятно, капрал Шноббс. Мы должны проверить, все ли владельцы магазинов и лавок заперли свои заведения.
— Схватываешь на лету, сынок.
— Надеюсь, что вскоре схвачу на месте преступления какого-нибудь злодея, — с жаром воскликнул Моркоу.
— Э-э, да, — неуверенно протянул капрал.
— А если мы обнаружим незапертую дверь, то немедленно позовем хозяина, — продолжал Моркоу. — Но один из нас должен будет остаться в доме, чтобы охранять товар, верно?
— Да? — Шноббс просиял. — Я возьму это на себя, — радостно заявил он. — Не тревожься. Твое дело разыскать жертву. Я хотел сказать, хозяина.
Он попробовал очередную ручку. Та повернулась.
— У нас в горах, — продолжал рассуждать Моркоу, — вора, пойманного на месте преступления, подвешивали за… вздергивали на… — Он сделал паузу, мечтательно дергая за ручку.
Рука Шноббса, уже собиравшаяся открыть дверь, застыла.
— Подвешивали? Вздергивали? — зачарованный жуткой картиной, переспросил он.
— Никак не могу вспомнить, что именно с ними делали, — ответил Моркоу. — Но моя мама говорила, что негодяям досталось по заслугам. Красть — это Плохо.
Шноббс пережил множество кровавых стычек. У него был один особый прием, который всегда выручал его: Шноббс просто никогда не участвовал в такого рода стычках. Капрал отпустил дверную ручку и любовно ее похлопал.
— Ага! — воскликнул Моркоу.
Шноббс подпрыгнул.
— Что? — заорал он.
— Вспомнил, что мы с ними делали, — сообщил Моркоу.
— О, — утомленно вздохнул Шноббс. — И что же?
— Мы подвешивали их на центральной площади, — с готовностью разъяснил Моркоу. — Иной раз оставляли там на несколько дней. И больше они за старое не брались. Вот и все, дело в каске, как говорится.
Шноббс прислонил пику к стене и выудил из заушных хранилищ бычок. Так, про себя решил он, надо бы кое-что прояснить.
— Слушай, парень, а как тебя угораздило стать стражником? — задумчиво спросил он.
— Все без конца меня об этом спрашивают, — пожал плечами Моркоу. — И вовсе меня не угораздило. Я сам этого захотел. Служба в Городской Страже сделает из меня Мужчину.
Шноббс никогда не смотрел собеседнику прямо в глаза. На этот раз он едва не изменил своей привычке, но, вовремя совладав с собой, в изумлении уставился на ухо Моркоу.
— Ты хочешь сказать, что у тебя нет никаких причин скрываться? — недоверчиво уточнил он.
— А с какой стати мне от кого-то скрываться?
Шноббс замолк, подыскивая слова.
— Ну… — наконец пробормотал он. — Всякое бывает. Может… может, на тебя возвели напраслину или что-то в этом роде. Например, — он ухмыльнулся, — может, товар какой вдруг непонятно куда подевался, и тебя несправедливо обвинили. А может, наоборот, кое-какой товар нашли у тебя в подушке, а тебе и невдомек, как он туда попал. Понимаешь, о чем я? Не боись, старина Шноббс тебя не выдаст. Или, — он подпихнул Моркоу локтем, — в другом месте собака порылась? Шурши, мля, дам, а? У девушки из-за тебя неприятности?
— Я… — начал было Моркоу, но тут же вспомнил, что таки да, следует говорить правду, даже чудакам вроде Шноббса, которые, похоже, понятия не имеют, что такое правда.
А правда заключается в том, что у Мятки из-за него действительно были неприятности, но почему — этого он так и не понял. Практически каждый раз, как он навещал Мятку в пещере Скалшмакеров, уходя, он слышал, как отец с матерью кричат на нее. С ним они были неизменно вежливы, но почему-то стоило им увидеть их с Мяткой вместе, как неприятности ей были обеспечены.
— Из-за девушки, — наконец признался он.