Бодряк затрясся под накидкой. Это было сумасшествие.
– Послушай, не бойся, – сказал он. – Там ничего нет.
Эррол принялся дрожать.
– Это же просто дождь, – сказал Бодряк. – Давай, приканчивай бутылку. Отличная бутылка.
Тонкий, пронзительный, обеспокоенный визг донесся из пасти дракона.
– Я покажу тебе, – сказал Бодряк.
Он пошарил вокруг и нашел одну из колбасок Глотки, шаря с настойчивостью голодного кутилы, который решил, что он никогда не был так голоден.
– Послушай, – сказал он.
Он поднял колбаску и швырнул ее Эрролу.
Он был в полной уверенности, наблюдая ее траекторию, что она упадет на землю. Она не должна была взмывать ввысь, как если бы он уронил ее в тоннель в небесах. А тоннель не должен смотреть на него в ответ.
Яркий пурпурный свет пролился из пустоты и коснулся ближайших домов на площади, разбегаясь волнами над стенами на сотни ярдов, пока внезапно мигнув не исчез, отрицая вообще все произошедшее.
Затем опять вспыхнул, на этот раз ударив в окружавшую стену. Свет рассыпался там, где он ударился в сеть из ищущих усиков, вьющихся над камнями.
Третья попытка завершилась вертикальным столбом ультрафиолета, который взмыл на пятьдесят или шестьдесят футов вверх, застыл и медленно начал вращаться.
Бодряк почувствовал, что момент нуждается в комментариях. И сказал: «Тьфу!»
Пока свет вращался, то несколько полосок серпантина зигзагом прочертили небо, нервно касаясь крыш, время от времени погружаясь, а иногда давая блики. Разыскивая.
Эррол уцепился когтями за спину Бодряка и устроился у него на плече. Мучительная боль подсказала Бодряку, что он должен что-то сделать. Не пришло ли время закричать от боли? Он попытался еще раз сказать «Тьфу». Нет, вряд ли.
В воздухе запахло расплавленным оловом.
Кашель леди Рэмкин загрохотал по площади, издав звук словно колесо рулетки, и прямо ударился в Бодряка, остановился, пролетев юзом, трясясь и совершив полукруг, подняв на дыбы лошадей и заставив их припасть на задние ноги. Разъяренное видение в коже, перчатках, тиаре и тридцати ярдах грязного розового тюля склонилось над ним, прокричав:
– Давай же, чертов идиот!
Рука в перчатке схватила его за безвольное, несопротивляющееся плечо и потащила к будке.
– И перестань орать! – приказал призрак, собрав воедино опыт власти многих поколений в шесть слогов. Последовавший за этим крик пришпорил лошадей, заставив их очнуться от недоуменной спячки и пуститься в неистовый галоп.
Кашель пролетел рикошетом над камнями мостовой. Исследующий усик мерцающего света коснулся на миг поводьев и потеряв после того интерес.
– Не самый туманный!
Ползучие линии распростерлись над городом как паутина, слабея по мере удаления. Бодряк вообразил, как они просачиваются в окна и проползают под дверями.
– Похоже на то, что он что-то ищет! – закричал он.
– Лучше убраться подальше, пока он не поймет, что в этом есть что-то привлекательное, как вы думаете?
Язык огня толкнул Башню Искусств, скользнув незряче по ее заросшим плющом стенам, и исчез под куполом Библиотеки Невиданного Университета.
Линии померкли.
Леди Рэмкин сдержала кашель, замерев на дальней стороне площади.
– Зачем он желает попасть в Библиотеку? – спросила она, нахмурившись.
– Может он хочет что-то отыскать?
– Не будьте глупцом, – живо откликнулась она. – Там же просто большое собрание книг, и ничего больше. Что бы такое могла хотеть прочитать вспышка молнии?
– Что-то очень короткое?
– Думаю, что вы могли бы оказать более существенную помощь.
Линия света взорвалась в арке между куполом Библиотеки и центром площади и взлетела вверх в небеса, блистающая полоса несколько футов шириной.
Затем, внезапным движением, она превратилась в огненный шар, который быстро вырос, заняв почти всю площадь, внезапно исчез, оставив после себя в ночи фиолетовые, звенящие тени.
И площадь, заполоненную драконом.
Кто мог об этом подумать? Так много силы, так близко, на расстоянии протянутой руки. Дракон ощущал, как волшебство вливается в него, обновляет его секунда за секундой, вопреки всем скучным физическим законам. Это была совсем не та скудная пища, которой его пичкали перед этим. Это было настоящее пиршество. Казалось, он мог совершить невозможное, обладая беспредельной властью.
Но вначале он должен почтить своим вниманием некоторых людей…
Он понюхал утренний воздух. Он искал, руководствуясь запахом мыслей людей.
Благородные драконы не имеют друзей. Ибо ненароком они могут прийти к мысли, что это враг, который еще остался в живых.
Воздух оставался неподвижен, такой застывший, что казалось можно услышать, как медленно оседает пыль. Библиотекарь раскачивался на костяшках между бесконечными книжными полками. Купол Библиотеки по-прежнему венчал ее, но он всегда был там.
Это казалось вполне логичным Библиотекарю, что если были проходы, образованные книжными полками снаружи, то должны быть и другие проходы в пространстве между самими книгами, образовавшиеся от нескончаемой ряби слов. С противоположной стороны прохода доносились странные звуки, и Библиотекарь знал, что если он осторожно вытащит пару книг, то может заглянуть в другие библиотеки под другими небесами.
Книги искривляют пространство и время. Единственная причина, по которой владельцы этих вышеупомянутых крохотных бродячих, тесных книжных магазинов поддержанных книг всегда выглядят по неземному, заключается в том, что они действительно существуют, заблудившись в этом мире, совершив неправильный поворот в своих собственных книжных магазинах в мирах, где самым похвальным занятием является носить постоянно войлочные шлепанцы и открывать ваш магазин только тогда, когда у вас есть подобное чувство. Вы можете заблудиться в L-пространстве на свой страх и риск.
Однако, весьма важные библиотекари, однажды доказав свою ценность исполнением доблестного поступка в библиотечном деле, были приняты в секретный орден и были обучены редкому искусству выживания между Известных Нам Книжных Полок. Библиотекарь обладал навыками во всем этом, но то, что он собирался предпринять, могло вышвырнуть его не только из Ордена, но, возможно, из собственной жизни.