– Они совсем не такие глупые, как думают. Они просто мыслят по-другому, в отличие от нас.
– Да, сэр.
– Так что черт с ними, со всякими почетными караулами. Я желаю, чтобы трое моих людей поднялись на крыши, ясно?
– Да, сэр… что?
– Вверх на крыши. Как можно выше. Как только эта тварь шевельнется, я хочу, чтобы мы первыми знали об этом.
Двоеточие пытался не высказать своего удивления выражением лица.
– Вы полагаете, что это удачная мысль, сэр? – предположил он.
Бодряк посмотрел мимо него.
– Да, сержант, несомненно. Именно так, как я сказал, – холодно сказал он. – А сейчас отправляйтесь и присмотрите за этим.
Когда он остался сам, Бодряк умылся и побрился в холодной воде, а затем долго рылся в своем походном сундучке, пока не отыскал церемониальный нагрудник и красный плащ. Да-а, плащ был когда-то красным, впрочем, он все еще был красным, здесь и там, хотя его с большим успехом можно было использовать как сеть для ловли бабочек. Там же находился шлем, вызывающе без перьев, тонкий слой позолоты, толщиной в молекулу, давным-давно облез.
Когда-то он начал копить на новый плащ. Но что случилось с деньгами?
В комнате дозорных никого не было. Эррол лежал среди обломков четвертого ящика для фруктов, который для него притащил Валет. Большая часть была уже съедена или переварена.
В теплой тишине непрекращающееся бурчание его желудка было слышно особенно громко. Время от времени он скулил.
Бодряк задумчиво почесал его за ушами.
– Что с тобой, мальчик? – сказал он.
Дверь с треском распахнулась. В комнату вошел Морковка, увидел Бодряка, сидевшего на корточках у разбитого ящика, и отдал честь.
– Мы уже начали беспокоиться о нем, капитан, – доложил он. – Он не съел свой уголь. Только лежит здесь свернувшись и скулит все время. Как вы думаете, может с ним что-то не в порядке, капитан?
– Возможно, – сказал Бодряк. – Но что-то не в порядке – у них является вполне нормальным для дракона. Они всегда с этим справляются. Тем или другим способом.
Эррол жалобно посмотрел на него и вновь закрыл глаза. Бодряк прикрыл его обрывком одеяла.
Раздался писк. Он пошарил под скрюченным телом дракона и выловил маленького резинового бегемота, с удивлением осмотрел его и пару раз для проверки издал писк.
– Я подумал, что ему нужно что-нибудь, с чем поиграться, – слегка покраснев от смущения, сказал Морковка.
– Вы купили ему игрушку?
– Да, сэр.
– Какая прекрасная мысль.
Бодряк надеялся, что Морковка не заметит растрепанный мяч, который он затолкал за ящик. Это было слишком разорительно.
Он оставил их вдвоем и вышел во внешний мир.
Там стало еще больше флагов. Люди выстраивались в шеренги вдоль главной улицы, хотя оставалось еще долго ждать. По-прежнему было очень удручающе.
Он ощутил прилив аппетита, требовавшего для своего утоления сделать глоток или пару. Он направился завтракать в кафе Харги, по многолетней привычке, где его ожидал еще один неприятный сюрприз. Обычно единственным украшением там был жилет Притворщика Харги, а пища была достаточно сытной для холодного утра, все калории, жиры и протеины, а возможно и витамины тихо плакали, потому что там было пусто. Но сейчас кропотливо сделанные ленты бумажного серпантина перекрещивали комнату, и его встретили раскрашенным цветными карандашами меню, в котором слова «Коронация» и «Королевский» встречались где угодно на каждой криво написанной строке.
Бодряк устало указал на заголовок меню.
– Что это такое? – сказал он.
Харга посмотрел на меню. Они были одни в кафе, с изрядно засаленными стенами.
– Тут говорится «Для Королевской Встречи», капитан, – гордо сказал он.
– Что это означает?
Харга почесал голову поварешкой.
– Это означает, – сказал он, – что если король придет сюда, то ему это понравится.
– Вы не считаете, что это не слишком аристократично, если я здесь позавтракаю? – сказал Бодряк, и заказал ломтик плебейского поджаренного хлеба и пролетарский бифштекс, жарящийся с таким количеством крови, что можно было услышать, как тот трещит на сковороде. Бодряк кушал за стойкой.
Непонятный скрежет оторвал его от мыслей.
– Что вы делаете? – сказал он.
Харга бросил виноватый взгляд со своего рабочего места за стойкой.
– Ничего, капитан, – сказал он.
Он пытался спрятать улики позади себя, когда Бодряк бросил взгляд на украшенную резьбой стойку.
– Давайте, Притворщик. Вы можете мне это показать.
– Я только соскребал старый жир со сковороды, – пробормотал он.
– Я вижу. Как давно мы знакомы друг с другом, Притворщик? – сказал Бодряк, с ужасающей добротой.
– Сотню лет, капитан, – сказал Харга. – Вы приходите сюда почти каждый день, постоянно. Вы один из самых лучших моих клиентов.
Бодряк перегнулся через стойку, так что его нос оказался на одном уровне с расквашенной розовой штукой посреди лица Харги.
– И все это время вы даже не меняли жир? – предположил он.
Харга попытался отступить.
– Ну…
– Он как друг для меня, этот старый жир, – сказал Бодряк. – Эти маленькие черные точечки, я вырос на любви и понимании их. Это же само по себе объеденье. А вы отчищаете кофейник от грязи, разве не так. Я вам поясню. Это кофе, как любовь-в-каноэ, я такого никогда в жизни не пробовал. У него же совершенно другой вкус.
– Что ж, думаю, было время…
– Для чего?
Харга позволил своим пухлым пальцам выпустить сковороду.
– Ну, я подумал, что если король ненароком зайдет в…
– Вы все сошли с ума!
– Но, капитан…
Указующий перст Бодряка сам по себе уткнулся во вторую пуговицу на дорогом жилете Харги.
– Вы даже не знаете имени негодного парнишки! – закричал он.
Харга оправился от нападения.
– Я знаю, капитан, – заикаясь, сказал он. – Конечно знаю. Я же видел его на лозунгах и украшениях. Его зовут Виват Король.
Очень мягко, качая головой в отчаянии, рыдая в глубине души над вселенским раболепием человечества, Бодряк позволил ему уйти.
Совсем в другом времени и пространстве Библиотекарь закончил чтение. Он дочитал текст до конца. Не до конца книги – книга была слишком велика. Хотя она обгорела до почти полной неразборчивости.