Бодряк завершил изучение неба.
Наверху на помосте Верховного Преосвященника Слепой Ио, который прошлой ночью с помощью замысловатого экуменического аргумента и в конечном счете с помощью палки, усеянной гвоздями, победил в борьбе за право короновать короля, приложив все усилия в подготовке к этому. У небольшого переносного жертвенного алтаря был привязан козел, мирно жевавший жвачку и, возможно, думая, в глубине своей души: «Какой я счастливый козел, что мне разрешили наблюдать за всем происходящим. Будет что рассказать козлятам».
Бодряк рассматривал расплывающиеся очертания соседних домов.
Послышавшиеся вдали приветственные крики подтвердили, что церемониальная процессия в пути.
Началась суматоха и потасовка вокруг помоста, когда Обычный начал тормошить слуг, раскатывавших вниз по ступенькам красный ковер.
Напротив на площади, среди рядов поблекшей аристократии Анк-Морпорка, стало заметно, склонившись вперед, лицо леди Рэмкин.
Вокруг трона, который был сооружен на скорую руку из дерева и золотой фольги, толпа божеств меньшего ранга, некоторые из них с ранениями головы, заняла исходную позицию.
Бодряк сдвинулся на своем сиденьи, прислушиваясь к ударам своего сердца, и уставился на дымку над рекой…
…и увидел крылья.
Дорогие Мама и Папа! – писал Морковка в промежутках между добросовестным разглядыванием тумана. – Городу суждена коронация, которая сложнее, чем дома, а также я сейчас нахожусь на Дневном дежурстве. Как жаль, потому что я собирался посмотреть Коронацию с Мятой, но не стоит слишком сожалеть. Мне нужно сейчас идти, потому что в любую минуту мы ожидаем дракона, хотя на самом деле он не существует.
Ваш любящий сын Морковка.
P.S. Может попозже вы повидаете Мяту?
– Вы идиот!
– Простите, – сказал Бодряк. – Простите.
Люди усаживались на свои места, большинство из них яростно поглядывало на Бодряка. Обычный от ярости побелел.
– Как могли вы оказаться столь глупым? – неистовствовал он.
Бодряк разглядывал собственные пальцы.
– Я думал, что увидел… – начал он.
– Это был ворон! Вы знаете, что такое вороны? В городе их должно быть сотни!
– В тумане, поймите, истинный размер очень трудно… – пробормотал Бодряк.
– А бедный Магистр Приветливый, вы должны были знать, как действует на него громкий шум! – Главу Гильдии Учителей добрые люди вынуждены были увести прочь.
– Орать подобным образом! – продолжал Обычный.
– Послушайте, я же сказал, что извиняюсь! Это была досадная ошибка!
– Я должен был остановить процессию!
Бодряк не сказал ничего. Он чувствовал взгляды сотен возмущенных, недовольных глаз.
– Ну, – пробормотал он. – Может, мне стоит уйти на Подворье…
У Обычного сузились от ярости глаза.
– Нет, – прикрикнул он. – Но вы можете идти домой, если вам так угодно. Или куда угодно будет вашей фантазии. Отдайте мне ваш значок.
– Э-э?
Обычный протянул руку.
– Ваш значок, – повторил он.
– Мой значок?
– Именно так я сказал. Я хочу избавить вас от неприятностей.
Бодряк с удивлением смотрел на него.
– Но ведь это мой значок!
– А вы собираетесь отдать его мне, – сурово сказал Обычный. – По приказу короля.
– Что вы имеете в виду? Он же ничего не знает! – Бодряк услышал в своем голосе визгливые нотки.
Обычный нахмурился.
– Но он узнает, – сказал он. – И я полагаю, что он не будет испытывать трудности с назначением преемника.
Бодряк медленно отцепил кружок из красной меди, взвесил его на руке, а затем без слов передал его Обычному.
На миг он подумывал просить о прощении, но что-то в душе восстало против этого. Он повернулся и побрел расталкивая людей.
Вот так оно обернулось.
Все так просто. После половины жизни, отданной службе. Больше не будет Городского Дозора. Гм-м. Бодряк с досадой ударил ногой в мостовую. Теперь это будет Королевская Гвардия.
С перьями на своих чертовых шлемах.
С него хватит. Все равно это неправильная жизнь, в Дозоре. Вы не встречаетесь с людьми при нормальных обстоятельствах. Должны быть сотни других вещей, которые он мог бы делать, и если он достаточно подумает над этим, то сможет вспомнить, какие именно.
Подворье Псевдополиса было в стороне следования процессии, и когда он добрался до Дома Дозора, то мог слышать приветственные крики где-то вдали над крышами. Над всем городом раздавались удары в гонг в храме.
Сейчас они звонят в гонги, подумал Бодряк, но вскоре они будут – непременно будут – они будут не звонить в гонги. Афоризм так себе, подумал он, но он может над ним поработать. Сейчас у него было достаточно времени.
Бодряк заметил грязь.
Эррол опять начал есть. Он слопал большую часть стола, решетку, корзинку для угля, бесчисленное количество ламп и повизгивающего резинового бегемота. Сейчас он опять устроился спать в своем ящике, шкура дыбом, и повизгивая во сне.
– Ты наделал порядочную грязь, – загадочно сказал Бодряк.
Теперь по крайней мере он не должен ее убирать.
Он открыл в столе ящик.
Кто-то уже здесь побывал. Все что осталось – несколько осколков стекла.
Сержант Двоеточие взобрался на парапет вокруг Храма Маленьких Богов. Он был слишком стар для подобных приключений. Он с охотой присоединился бы к колокольному звону, а не сидеть наверху и ожидать дракона, чтобы его выследить.
Он отдышался, а затем всмотрелся в туман.
– Кто-нибудь еще есть здесь наверху? – прошептал он.
Голос Морковки звучал безжизненно и невыразительно в сгустившемся мраке.
– Я здесь, сержант, – сказал он.
– Я только проверил, что вы еще здесь, – сказал Двоеточие.
– Я все еще здесь, – услужливо сказал Морковка.
Двоеточие присоединился к нему.
– Только проверил, что вы не исчезли, – сказал он, пытаясь улыбнуться.
– Я не исчезал, – сказал Морковка.
– Да-да, – сказал Двоеточие. – Верно.
Он постучал пальцами по каменному парапету, ощущая, что должен сделать свою позицию совершенно ясной.