Он игнорировал ужасающие крики и обшаривал кухонные завалы, пока не отыскал секач. Он никогда не чувствовал себя как дома с мечами, но секач – это совершенно другое дело. Секач был тяжелый. У него была целеустремленность. Меч мог обладать определенными дворянскими замашками по сравнению с ним, пусть даже это был меч, принадлежащий, например, Валету, который полагал, что его можно держать в ржавчине, но зато секач обладал огромной способностью разрубать вещи.
Он прекратил урок биологии – никто, кроме обезьяны не мог подбрасывать и швырять кого-нибудь с помощью своих лодыжек – обнаружил прекрасную дверь и пулей бросился к ней. Он опять очутился снаружи, на большой площади, мощенной булыжниками, которая окружала дворец. Сейчас он мог ориентироваться, сейчас он мог…
В воздухе раздался громовой раскат, прямо над головой. Шторм налетел, сшибив его с ног.
Король Анк-Морпорка, с распахнутыми крыльями, скользнул с заоблачных высей и на миг приземлился на дворцовых воротах, когти оставляли глубокие царапины в камне, когда тот цеплялся, чтобы удержать равновесие.
Солнце блестело на его изогнутой спине, когда тот вытягивал шею, лениво пуская поток пламени, и отражалось, пуская лучики вверх.
Бодряк издал одним горлом животный крик – млекопитающего животного – и кинулся бежать по пустым улицам.
Тишина заполняла родовой дом Рэмкинов. Парадная дверь раскачивалась туда сюда на шарнирах, впуская обычный, плохо воспитанный сквозняк, который гулял по опустевшим комнатам, зевая и выискивая пыль на верху мебели. Он промчался вверх по лестнице и постучал в дверь спальни Сибил Рэмкин, перевернув с грохотом бутылочки на туалетном столике и перелистав страницы «Болезни Драконов».
Умеющий быстро читать мог бы выучить все симптомы болезней, от Ослабленной Пятки до Глотки Зигзагом.
А далеко-далеко внизу, в низком, теплом и скверно пахнущем сарае, в котором помещались болотные драконы, казалось, что Эррол приобрел их все. Он сидел посреди своего загона, раскачиваясь и негромко стеная. Клубы белого дыма струились из ушей и растекались по полу. Откуда-то изнутри его вздувшегося живота доносились звуки бурлящей и клокочущей жидкости, хотя отчаянные команды гномов пытались провести трубку сквозь скалы в шторм.
Его ноздри пылали, поворачиваясь и вздуваясь по собственной воле.
Другие драконы, встав на задние лапы и наклонившись через стены, вытянули шеи, внимательно наблюдая за ним.
Раздался еще один рокочущий взрыв в желудке. Эррол скрючился от боли.
Драконы отвернулись. Затем, один за другим, они аккуратно улеглись на пол и прикрыли глаза лапами.
Валет положил голову на бок.
– Выглядит многообещающе, – критично высказался он. – Мы едва не подобрались к цели. Считаю, что шансы человека с сажей на лице, высунутым языком, стоящего на одной ноге, напевающего «Песню Ежа» и стреляющего в уязвимые места дракона могут быть… что скажешь, Морковка?
– Я считаю, что миллион к одному, – с достоинством сказал Морковка.
Двоеточие осмотрел их с ног до головы.
– Послушайте, ребята, – сказал он. – Вы не собираетесь меня надуть?
Морковка бросил взгляд на площадь. расстилавшуюся под ними.
– Ах, черт побери, – негромко сказал он.
– Что там? – осматриваясь, настоятельно сказал Двоеточие.
– Они приковывают женщину к скале!
Отряд глядел на происходящее из-за парапета. Огромная молчаливая толпа тоже глядела, на женщину в белом, бьющуюся в руках у полудюжины стражников.
– Хотел бы знать, откуда они взяли скалу? – сказал Двоеточие. – Знаете, мы ведь находимся на суглинках.
– Отлично связанная девка, кем бы она ни была, – одобрительно сказал Валет, в то время как один из стражников откатился на согнутых ногах и рухнул навзничь. – Это тот парень, который не знает, чем заняться вечером уже несколько недель. У нее прекрасные коленки, вот что я вам скажу.
– Никого из тех, кого мы знаем? – сказал Двоеточие.
Морковка прищурился.
– Это леди Рэмкин! – сказал он с отвисшей челюстью.
– Никогда!
– Он прав. Она в ночной рубашке, – сказал Валет.
– Мерзавцы! – Двоеточие поднял лук и завозился со стрелой. – Я покажу им уязвимые места! Такая известная леди, как она, это позор!
– Э-э, – сказал Морковка, выглядывавший из-за его плеча. – Сержант?
– Так вот что происходит! – бормотал Двоеточие. – Порядочные женщины не могут пройтись по улице, чтобы не быть съеденной! Хорошо, вы, ублюдки, вы… вы география…
– Сержант! – настойчиво повторил Морковка.
– Это история, а не география, – сказал Валет. – Вот что вы хотели сказать. История. «Вы – история!» – говорите вы.
– Ладно, как вам угодно, – оборвал Двоеточие. – Давайте посмотрим, как…
– Сержант!
Валет тоже оглянулся.
– Ах, черт! – сказал он.
– Не должна промазать, – бормотал Двоеточие, прицеливаясь. – Заткнитесь, вы оба, я не могу собраться, пока вы орете не переставая…
– Сержант, он приближается!
Дракон разгонялся.
Пьянящие крыши Анк-Морпорка расплывались в дымке, когда он пролетал над ними, крылья с хохотом резали воздух. Его шея вытянулась вперед, из ноздрей вырвались струи пламени, грохот его полета раскроил небеса.
У Двоеточия тряслись руки. Дракон, казалось, прицелился прямо ему в глотку, и он двигался так быстро, слишком быстро…
– Это он! – сказал Морковка и посмотрел в направлении Ступицы. Но, видимо, боги забыли, для чего они существуют, и Морковка добавил, говоря медленно и отчетливо: – Это шанс один к миллиону, но должно получиться!
– Стреляйте в чертову тварь! – визжал Валет.
– Выбери мне место, парень, выбери мне место, – дрожащим голосом сказал Двоеточие. – Не беспокойтесь, парни, я говорил вам, что это моя счастливая стрела, она у меня еще со времен молодости, вы удивитесь, узнав, сколько целей я поразил ею, не беспокойтесь.
Он замолчал, в то время как ночной кошмар пикировал на него на крыльях ужаса.
– Э-э, Морковка? – сказал он.
– Да, сержант?
– Говорил ли когда-нибудь твой старый дедушка, как выглядят эти уязвимые места, на что они похожи?