– Кое-кто из этих стражников не знает как обращаться с женщиной… – начала она.
– Нет времени, нету, – сказал Бодряк, хватая ее за руку. Это было все равно что тащить гору.
Внезапно приветственные крики стихли.
Позади Бодряка раздался шум, не очень громкий, но противный. Это было звяканье когтей, царапающих и высекающих искры из булыжников мостовой.
Бодряк оглянулся и встал.
Копоть прилипла к шкуре дракона. Несколько обуглившихся досок валялись там и сям, все еще дымясь. Изумительная по красоте бронзовая чешуя была перепачкана черной копотью.
Дракон опустил голову, пока его глаза не оказались в нескольких футах от Бодряка, и попытался разглядеть его.
Наверно не стоило бежать, подумал Бодряк. Все было бы по-другому, если бы я обладал энергией.
Он почувствовал, как рука леди Рэмкин сжимает его руку.
– Забавно все обернулось, – сказала она. – Это все-таки произошло.
Обуглившиеся и все еще горящие обломки сыпались дождем вокруг винокуренного завода. Пруд превратился в болото, покрытое слоем пепла. Из него, облепленный грязью, встал сержант Двоеточие.
Он выбрался на четвереньках на берег и поднялся, как некое обитающее в море создание, которому очень хотелось проделать всю эволюцию живого за один раз.
Валет уже был там, распластавшись как лягушка, выплевывая воду.
– Это вы, Валет? – с нетерпением спросил сержант Двоеточие.
– Это я, сержант.
– Очень этому рад, Валет, – горячо сказал Двоеточие.
– Мне кажется, что это не я, сержант.
Двоеточие вылил из шлема воду и замолчал.
– А как насчет юного Морковки? – сказал он.
Валет приподнялся на локтях.
– Не знаю, – сказал он. – Еще минуту назад мы были на крыше, а уже спустя минуту мы прыгнули.
Они оба поглядели на покрытые пеплом воды пруда.
– Полагаю, – медленно сказал Двоеточие, – он умеет плавать?
– Не знаю. Он никогда не говорил. Если задуматься над этим, то высоко в горах негде и плавать, – сказал Валет.
– Но, возможно, там были водоемы с прозрачной голубой водой и глубокие горные ручьи, – с надеждой сказал сержант.
– И ледяные озера в укромных ущельях. Не забывайте о подземных озерах. Он был обязан научиться. Проводя весь день в воде, как я предполагаю.
Они уставились на жирную грязную поверхность пруда.
– Возможно, все из-за Защитного Устройства, – сказал Валет. – Возможно, оно наполнилось водой и утащило его на дно.
Двоеточие мрачно кивнул.
– Я подержу ваш шлем, – сказал спустя мгновение Валет.
– Но я ваш начальник!
– Да, – рассудительно сказал Валет, – но если вы утонете, то разве вы не пожелаете иметь на берегу своего лучшего солдата, здесь наверху, готового спасти вас, ведь так?
– Это… разумно, – в конце концов согласился Двоеточие. – Это хорошая мысль.
– Прекрасно, итак.
– Впрочем, беда в том…
– Что?
– …я не умею плавать, – сказал Двоеточие.
– Как же вы выбрались из пруда?
Двоеточие пожал плечами.
– Я прирожденный пловец.
Их глаза, еще раз, повернулись в направлении непроглядной темени пруда. Затем Двоеточие посмотрел на Валета. Валет, очень медленно, расстегнул шлем.
– Там еще кто-то есть, не так ли? – спросил Морковка, стоя позади них.
Они оглянулись. Он выковыривал из уха грязь. Позади него тлели остатки винокуренного завода.
– Я подумал, что лучше побыстрее вынырнуть, чтобы увидеть что происходит, – сияя, сказал он, указывая на ворота, ведущие со двора. Те висели на одной петле.
– Ага, – вяло сказал Валет. – Забавно.
– Там есть переулок, – сказал Морковка.
– И там нет драконов? – с подозрением спросил Двоеточие.
– Ни драконов, ни людей. Никого вокруг, – нетерпеливо сказал Морковка. Он вытащил меч. – Вперед! – сказал он.
– Куда? – спросил Валет.
Он вытащил из-за уха мокрый окурок и с выражением глубочайшего сожаления рассматривал его. Тот, очевидно, пропал. Но тем не менее Валет пытался его зажечь.
– Мы хотим сражаться с драконом, не так ли? – сказал Морковка.
Двоеточие поежился.
– Да, но не могли бы мы вначале сходить домой переодеться в сухое?
– И сделать глоток чего-нибудь горячего? – сказал Валет.
– И перекусить, – сказал Двоеточие, – тарелочку…
– Вам должно быть стыдно, – сказать Морковка. – Там люди в беде и дракон, рвущийся в бой, а вы только и думаете о еде и выпивке!
– Нет, я совсем не думаю о еде и выпивке, – сказал Двоеточие.
– Мы, должно быть, все, что стоит между городом и всеобщим разрушением!
– Да, но… – начал Валет.
Морковка вытащил меч и размахивал им над головой.
– Капитан Бодряк может погибнуть! – кричал он. – Все за одного!
Он посмотрел на них и ринулся со двора.
Двоеточие посмотрел на Валета овечьим взглядом.
– Нынешние молодые люди, – сказал он.
– Все за одного что? – спросил Валет.
Сержант вздохнул.
– Что ж, пошли.
– Ладно.
Они вышли в переулок. тот был пуст.
– Куда он делся? – сказал Валет.
Морковка вынырнул из-за угла, улыбаясь во весь рот.
– Я всегда знал, что могу на вас положиться, – сказал он. – За мной!
– С этим парнем что-то странное, – сказал Двоеточие, ковыляя вслед за ним. – Ты заметил, что он всегда ухитряется убедить нас следовать за ним?
– Все за одного что? – спросил Валет.
– Убежден, что это что-то из-за его голоса.
– Да, но все за одного что?
Патриций вздохнул и, аккуратно отметив место, отложил книгу в сторону.
Стражники были хорошо подготовленными солдатами и было бы стыдно мешать им. Они могли ему понадобиться позже.
Он подошел к стене и толкнул маленький кубик, который выглядел совершенно также, как и любой другой кубик. Однако никакой другой маленький кубик не мог заставить кусок мостовой со скрежетом сдвинуться в сторону.
Там внутри лежал тщательно отобранный ассортимент – железные банки с консервами, запасная одежда, бесчисленные слитки драгоценных металлов и драгоценные камни, инструменты. И там был ключ. Никогда не стройте темницу, если не можете из нее выбраться.
Патриций взял ключ и двинулся к двери. Засовы замка легко скользнули в своих хорошо смазанных желобках, а он опять задумался, должен ли он был сказать о ключе Бодряку. Но тот, казалось, должен был испытывать гораздо большее удовлетворение от того, что выбрался наружу. Для него возможно было бы плохо, взять и рассказать ему о ключе. Так или иначе, это могло изменить его точку зрения на мир. Он нуждался в Бодряке и его точке зрения на мир.