– Вот и мы, ребята, – сказал Морковка. – Три пинты. За счет заведения.
– Черт возьми, никогда не подумал бы, что ты это сделаешь, – сказал Двоеточие, берясь за ручку. – Что ты ему сказал?
– Я только пояснил ему, что во все времена обязанностью всех добрых граждан была помощь страже, – невинным голосом сказал Морковка, – а затем поблагодарил его за сотрудничество.
– Ну а что еще? – спросил Валет.
– Нет, это все, что я сказал.
– У тебя должно быть весьма убедительный голос.
– Давайте пригубим, пока не прокисло, – сказал Двоеточие.
Они задумчиво выпили по глотку. Это был миг полного покоя, несколько минут вырванных из реалий окружавшей жизни. Это было подобно поспешному укусу украденного фрукта и райскому наслаждению после. Никто во всем городе, казалось, не дрался, не размахивал ножами, не затевал потасовок, и можно было поверить, что подобное чудесное состояние дел будет продолжаться.
И даже если все обстояло не так, все равно оставались воспоминания о пережитом. О том, как бежали и люди шарахались в разные стороны. О выражениях на лицах дворцовой стражи. О том, как все воры, герои и боги потерпели неудачу. О том, как поступать так, как подсказывает закон.
Валет отставил кувшин на подоконник, потопал затекшими ногами, возвращая им жизнь, и подул на пальцы. Краткие поиски в темных залежах уха привели к появлению окурка сигареты.
– Который час, а? – довольным голосом сказал Двоеточие, в то время как вспыхнувшая спичка осветила их лица.
Присутствующие кивнули. Вчера казалось им давно минувшим прошлым, особенно сейчас. Но никогда не удастся забыть нечто подобное, и не имеет значения, кто это сделал, и что случилось потом.
– Еще слишком рано, чтоб мне никогда не увидеть чертового короля, – сказал Валет.
– Как бы то ни было, я не убежден, что он был хорошим королем, – сказал Морковка. – Кстати о королях: кто-нибудь хочет чипсов?
– Нет хороших королей, – сказал Двоеточие, впрочем, не испытывая злых чувств.
Десять долларов в месяц составляли ощутимую разницу. Миссис Двоеточие поступала совсем по-другому с мужем, который приносил домой дополнительные десять долларов в месяц. Ее замечания за обеденным столом носили более дружественный характер.
– Не, я просто имел в виду, что нет ничего особенного в том, чтобы обладать древним мечом, – сказал Морковка. – Или родимым пятном. Посмотрите хотя бы на меня. У меня есть родимое пятно на руке.
– У моего брата тоже есть родимое пятно, – сказал Двоеточие. – В виде лодки.
– Мое пятно больше похоже на корону, – сказал Морковка.
– Ого, это делает тебя королем, – сказал, усмехнувшись, Валет. – Само собой разумеется.
– И у меня есть этот меч, – сказал Морковка.
Он вытащил меч из ножен. Двоеточие принял меч из его рук и поворачивал клинок туда сюда в слабом свете, пробивавшемся из-под двери «Штопаного Барабана». Лезвие было тупым и коротким, зазубренное как пила. Оно было хорошо сделано и когда-то на нем была надпись, но давным-давно стершаяся от частого употребления до полной неразборчивости.
– Прекрасный меч, – задумчиво сказал Двоеточие. – Хорошо сбалансированный.
– Но не для короля, – сказал Морковка. – Королевские мечи большие и волшебные, украшенные драгоценными камнями, а когда вы держите их в руках, то они полыхают и переливаются огнем, динь.
– Динь, – сказал Двоеточие. – Да. Полагаю, что они должны быть именно такими.
– Я просто говорю, что нельзя раздавать людям троны только потому, что те обладают подобной ерундой, – сказал Морковка. – Так говорит капитан Бодряк.
– Прекрасная работа, что ни говори, – сказал Валет. – Добрые старые времена, правление королей.
– Гм-м? – Двоеточие на краткий миг потерял нить рассуждений.
Очевидно, что у настоящих королей есть блестящие мечи. За исключением того, что ваш истинный король может, как и во время оно, обладать мечом, который совсем не отражает солнечного света, но зато чертовски хорош для разрезания вещей. Впрочем, это только мысль.
– Я говорю, что королевское правление – это прекрасная работа, – повторил Валет. – Краткие часы работы.
– Да. Да-а. Но длинные дни, – сказал Двоеточие.
Он задумчиво посмотрел на Валета.
– А. Это так, без сомнения.
– А мой отец говорит, что быть королем слишком трудная работа, – сказал Морковка. – Все время обозревать и оценивать положение. – Он осушил кружку. – Это совсем неподходящее дело для таких как мы. Мы… – он окинул всех гордым взглядом, – стражники. С вами все в порядке, сержант?
– Гм-м? Что? Ах, да. – Двоеточие пожал плечами. Что с того? Возможно, дела обернутся на лучшее. Он прикончил кружку пива. – Как прекрасно отдыхать. Который час?
– Около двенадцати часов, – сказал Морковка.
– Больше ничего?
Морковка ненадолго задумался.
– И все в порядке? – сказал он.
– Хорошо. Просто проверка.
– Знаете, – сказал Валет, – ты так это сказал, парень, что можно поверить, что это правда.
Позвольте вашему вниманию немного успокоиться…
Это Диск, мир и зеркало миров, несущийся сквозь пространство на спинах четырех огромных слонов, которые стоят на спине Великой А'Тьюн, Небесной Черепахи. Вокруг Обода этого мира бесконечно, ночь напролет плещется океан. А из его Ступицы подымается десятимильный пик Кори Челести, на чьей блестящей вершине боги играли судьбами людей…
…если вы знаете, каковы правила игры, а также кто игроки.
На дальнем уголке Диска вставало солнце. Утренний свет начал струиться, освещая моря и океаны, но делал это так медленно, ибо свет слишком медлителен и более тяжелый в присутствии волшебного поля.
На темном полумесяце, где старый свет солнечного заката едва вытекал из глубочайших ущелий, два пятнышка, одно большое, одно маленькое, вылетели из тени, медленно скользнули над океаном Обода и безвозвратно пропали в непостижимых, усыпанных звездами глубинах космоса.
Возможно, волшебство будет длиться. Возможно, что нет. Но какое это имеет значение?