Я потянула Микаша в сторону сияния. Он недоверчиво покосился, когда я постучала его палкой по доскам, и пропустил меня вперёд, дырявя глазами ночную мглу. Я нарочно оступилась, выставив ногу в пропасть. Микаш испуганно вскрикнул и чуть было не рванул ко мне. Я засмеялась. Старается, ну так старается!
На другой стороне расселины нашлась закрытая соснами поляна. Мы развели костёр и перекусили. Моя слабость почти прошла. Вскоре к нам вернулись лошади: Кассочка и коренастый мерин Микаша. Паслись теперь на пожухлой траве неподалёку.
— Ненавижу горы. Ненавижу север, холод и полугодовую ночь. Надеюсь, больше никогда мёрзнуть не придётся, — забормотал Микаш, обсасывая кусок вяленого мяса.
— Это хорошо. Значит, со мной ты всё-таки не пойдёшь, — усмехнулась я.
Микаш поперхнулся:
— Опять будешь гробницу Безликого в Хельхейме искать? Это глупо!
— Нет, его гробница не в Хельхейме, а в Нифельхейме, на дальнем юге за мёртвым континентом. Ведь Нифельхейм — это зеркальное отражение Хельхейма. Всё, как в старой норикийской легенде!
— Ты серьёзно? — его лицо вытянулось и закаменело.
— Вполне. Я люблю путешествовать, люблю горы и холод. Назад мне дороги уже нет, так что буду идти, пока Матушка-вьюга не заберёт меня, — я заложила руки за голову и устроилась на земле, вглядываясь в клубившуюся наверху дымку.
Микаш доел, лёг рядом и пристально посмотрел на меня:
— Расскажи. Норикийскую легенду или про Матушку-вьюгу. Что хочешь!
— Только если ты обещаешь поспать.
— У туатов отосплюсь.
Я надула губы в притворной обиде.
— А если я спою тебе колыбельную?
— Мне не пять лет, а девятнадцать!
— Какой большой мальчик! — присвистнула я и пощупала его плечо. Тугие жгуты мышц ощущались даже через одежду.
— Ладно, но только пару часов до рассвета.
Я придвинулась к нему и повернулась лицом.
— Это случилось давно. Норикийское королевство только-только образовалось. Плодородна была его земля, а погода благоволила, золото и серебро текли норикийскому королю Гарденису в руки. Была у него дочь, прекраснейшая из женщин. Позавидовали ему демоны, которых Сумеречники согнали с тех земель в пещеры. Решили они отомстить. Самый злой и коварный из них, король цвергов Брокк, похитил принцессу и спрятал в своей пещере.
— Как тебя Странник, что ли? — перебил Микаш. Я заскрипела зубами.
— Во-первых, я не принцесса, во-вторых, я сама ушла.
— Потому что дура.
— Ой-ой-ой, на себя бы посмотрел. Зачем тащишься за дурой в ледяную преисподнюю и шею всё время подставляешь?
— Забудь. Рассказывай дальше, я не буду больше перебивать, — отмахнулся он.
— Так вот, остался король Гарденис безутешным. Молил Сумеречников вернуть принцессу, обещал богатую награду и её руку в придачу. Сильнейшие рыцари пытались освободить принцессу, но без толку. Цверги уходили глубже под землю и закрывались чарами. Тогда Сумеречники решили договориться, и возвестил цверг Брокк свою волю. Он отдаст принцессу, если ему принесут со дна озера Фол, самого глубокого и холодного в Норикии, золотой перстень матушки Калтащ. Воды озера Фол настолько прозрачны, что его видно с берега. Многие пытались достать его, но ни у кого не вышло. Жил тогда при дворе юный иллюзионист. Он не был родовит и богат, а его дара едва хватало на то, чтобы развлекать гостей во время пиров, — Микаш зашевелился, прислушиваясь внимательней. Я знала, что ему понравится. — Он жил в каморке с немощным дедом. Все советовали избавиться от обузы, но он не соглашался. А ещё он любил принцессу больше других и переживал, что цверги уморят её в мрачном и сыром подземелье. От отчаянья он решил нырнуть за перстнем.
«Вот если бы я был телекинетиком, то обернул бы голову воздушным пузырём и прыгнул в озеро так, что только волны пошли бы. Дался бы мне в руки чудо-перстень, и принцесса вернулась бы домой живая»! — сокрушался он. Дед сидел с ним на берегу озера и смотрел на воду.
«А может, тут и стариковской мудрости хватит. Забирайся на верхнюю ветку и посмотри, нет ли там чего с самого краю».
Послушал иллюзионист деда, забрался на вековечный дуб, что почти касался воды ветвями. Едва не упав, он дотянулся до края и среди листвы увидел надетый на кончик ветки перстень. Он отражался в воде, и от этого казалось, что он лежит на дне озера. Иллюзионист отнёс перстень цвергам, и тем пришлось отпустить принцессу.