Мы летели над окутанной рыжеватой дымкой грядой. Безликий пеленал меня в кокон голубого сияния, заставляя забыть печали. Впереди мерцала дорога на юг, к городу за неприступными стенами, городу на краю погибели. Сколько же придётся пройти!
Я проснулась на рассвете. Сумерки уползли вместе с туманом в расселину, уступив солнечному утру. Микаш спал, обхватив меня за талию, сверху нас укрывало единственное одеяло. Костёр потух. Стараясь не разбудить Микаша, я выбралась из его рук и подоткнула одеяло поплотней. Чудесный сон восстановил силы. Уверенность. Веру. Был ли он настоящим, или пустой грёзой? Ветер загудел и кольнул лицо морозными иглами. Я смахнула со щёк слёзы и разожгла костёр. Ниже по склону среди опушённой изморозью травы и мха отыскался ручей. Когда земля нагреется, он станет бурливой рекой. Я сбила с него тонкую ледяную корку и набрала в флягу воды. У костра я поделила остатки пищи и съела большую часть из своей половины. Аппетит вернулся. Жизнь вернулась. Хорошо!
Рядом с Микашем лежала его слегка примороженная кукла. Я подняла её и повертела в руках. Зачем я ему грублю? Лучше бы его не было. Он непонятно за что влюбился в меня. Я открою ему сердце, и он разобьёт его, как это сделали Вейас и Безликий, разочаруется и уйдёт. Нет, надо его отвадить. Он ведь сам сказал: жизнь — одинокий путь. Я отыщу свою судьбу сама.
Я взяла остывший уголёк и подрисовала кукле глаза, рот и нос. Забавно. Надо ещё вместо иголок ниток нашить.
Глава 26. Вересковая свадьба
— Почему не разбудила?! Ты обещала!
Угу, праведный гнев. Предсказуемость-предсказуемость!
— Я тоже не Сумеречник, чтобы слово держать. Скажи спасибо, что не бросила на съедение медведям, — усмехнулась я.
Микаш с кряхтеньем поднялся и потянулся.
— Сколько я проспал?
— Часов десять-двенадцать, думаю, — я вручила ему кулёк с лепёшками и мясом, флягу с водой. — Ешь, да уже поедем, а то и правда из гор не выберемся никогда.
Через полчаса мы поседлались и поехали по широкой дороге. Солнце разогрелось и приятно припекало. Чистое небо манило синевой. Печали затягивались пеленой тумана на краю памяти, возвращалось безмятежное и ясное состояние разума, весна расцвечивала зимнюю мглу и серость яркими красками.
К вересковым холмам подъезжали в сумерках. Неплохо. Туаты не открывали дворец днём, боясь случайных глаз. Нас встретили и проводили в гостевой зал.
— Передайте Её Величеству, я пару дней передохну и поеду. Не буду дольше вас стеснять, — сказала я принёсшей нам обед туате.
— Её Величество просили вас обоих быть почётными гостями на свадьбе, — смиренно ответила та.
— Эйтайни и Асгрим женятся? Когда?
Хоть что-то радостное за последнее время.
— Завтра на закате. Отдохните хорошенько: на веселье понадобится много сил, — посоветовала она и ушла.
Я улеглась на укрытое шкурами ложе. Усталость накатила непереносимая, как будто я держалась только на силе духа, и вот теперь, когда стало можно, едва не потеряла сознание. Микаш ещё долго бродил по залу и чем-то шелестел, пока я не швырнула в него подушкой. Когда угомонился, я провалилась в сон.
Разбудили нас после полудня, за час до церемонии, принесли тазик с водой, полотенца и нарядную одежду. Микаш вышел, позволив мне привести себя в порядок. Ни набрать пары фунтов веса, ни отрастить волосы, ни даже спрятать усталые мешки под глазами я не могла, но, по крайней мере, наряд оказался удобным и тёплым. Словно по мне сшитое лиловое шерстяное блио украшала вышивка в виде цветков вереска. Талию подчёркивал пояс из серебряных звеньев. Прилагались ещё заколки в виде веточек вереска и сапожки из мягкой кожи. Прилично, и на том спасибо. Микаш постучался, и я разрешила войти. Он вытаращился на меня с порога и уже открывал рот.
— Только не надо дешёвых комплиментов.
Рот захлопнулся. Несколько мгновений Микаш жевал губами. Я вышла, чтобы его не смущать. Возился он долго. Я поняла, в чём дело, только когда он вышел, красный, как рак.
— Я выгляжу нелепо, да?
На нём была немного старомодная, но добротная одежда для знати. Голубые шоссы облегали длинные стройные ноги. Синее котарди доходило только до середины бёдер. Широкий пояс сплетался из шнуров кожи. Полукруглый чёрный плащ через плечо сколот вычурной серебряной фибулой. Чёрный берет и высокие сапоги довершали образ. Бёдра казались уже, а размах плеч выглядел ещё внушительней.