Тысячи ссор, мой злой смех, все мыслимые и немыслимые издевательства. Зачем я это делала? И среди этого всего, искренние, как молитва, слова: «Я не достоин. Я не хочу, чтоб ты знала, как сильно я люблю тебя»!
Так больно. Невыносимо! Я закрыла лицо руками и рванула прочь. Через мгновение передо мной вновь предстала залитая лунным светом поляна. Микаш сидел рядом и улыбался. Я не знала, что сказать, и стоит ли. Не хотела даже думать о его воспоминаниях.
— Прости… — только и смогла выдавить я.
— Не стоит. Поспи немного, тебе нужен отдых.
Слепой взгляд угнетал. Я замотала Микашу глаза и улеглась рядом, плотно закутавшись в одеяло. Под утро он разбудил меня, мягко коснувшись плеча.
— Она здесь. Ждала почти всю ночь. Теперь точно нападёт, — Микаш вложил мне в руку эфес меча. — Поддерживай со мной телепатическую связь, и тогда сможешь воспользоваться всем, что видела вчера.
— Но ведь у нас не получилось.
— Мелочи. Ты справишься. Я в тебя верю, — он сжал мои ладони.
Пересмешница сверкала глазами на опушке. Готовилась. Я поднялась, разминая мышцы со сна, нападать не торопилась.
«Пускай начинает», — шептал в голове Микаш, притаившийся на другой стороне поляны. Я перекладывала меч из руки в руку и кусала губы. Ну когда же? От ожидания сводили мышцы.
Я не выдержала и сделала шаг вперёд. Пересмешница тоже. Подражала мне до самой мелкой детали. Я замахнулась, и она. Я пошла на сближение, и она. Посмотрим, подставится ли она под клинок. О, нет, не так-то проста оказалась. Как только запахло жареным, пересмешница стала драться всерьёз. Я мысленно потянулась к Микашу. Он раскрыл для меня недра своей души.
Это был славный бой. Стремительный. Настоящий. Ярость Микаша окутывала меня, делая удары настолько мощными, что можно было с лёгкостью перерубить полено. Его чутьё безошибочно подсказывало, когда увёртываться и когда наносить удар. Что-то, что я так и не смогла познать, вело меня, не позволяло отступить. Мы кружили по поляне, то скрещивая клинки, то уходя от ударов. Во мне разгоралась ярость. Я хотела убить эту тварь. Любой ценой. Потому что в ней было всё то, что я в себе ненавидела: глупость, тщеславие, зависть, злопамятность, неспособность любить и понимать любовь.
«Осторожней!» — предупредил Микаш.
Я отшатнулась. Между мной и пересмешницей сверкнула молния. Мы снова сошлись. Она замахивалась намного яростней. Хаотично. Я едва успевала отводить от себя клинок. Запыхалась.
Нет, я не сдамся! Это она виновата! Виновата во всём! Она ослепила Микаша, она его сломала. Она втаптывала его чувства в грязь так долго. Ненавижу!
«Берегись! — пробился сквозь стук в висках его голос. — Уходи влево!»
Вспышка сверкнула в пяди от меня. Если бы не зажмурилась, точно ослепла бы.
Снова схватка. Ноги не выдерживали такой ритм. Микаш был неправ: опыт — ещё не все, но я должна, иначе…
«Не думай о поражении! Двигайся!»
Я старалась изо всех сил. Не подвести. Он так на меня надеялся. А я… это я!
«Не-е-ет!» — его крик хлестнул по ушам раньше, чем я поняла, в чём дело.
Пересмешница всё-таки не была мной. Вывернулась. Подсекла мне ноги. С треском вспыхнула молния и ударила невидимой волной. Я опрокинулась на спину. Пересмешница поставила сапог мне на грудь и заглянула в глаза:
— Нельзя победить себя, глупая. Без ненавистной тёмной стороны ты не протянешь и дня, — остриё моего собственного меча нацелилось мне в грудь, точь-в-точь как в старой сказке. Я зажмурилась.
«Нет! Продолжай смотреть!» — прорвался сквозь отчаяние голос Микаша.
Я заставила себя взглянуть в глаза смерти. Засвистел воздух. Пересмешница оборачивалась медленней улитки. Чёрная тень накрыла её. Микаш! Он напал на неё со спины — она едва успела парировать. Они затанцевали по поляне, как прежде мы, только стремительней, как два стальных вихря. Удары сыпались так быстро, что я не успевала их заметить. Каким образом он дерётся даже лучше зрячего?
«Смотри! Не упускай нас из виду! Не разрывай связь!» — орал он.
Я смотрела. Единственное, что я могла сделать для него. Пересмешница утягивала его дальше. Я ползла за ними. Я должна загладить свою вину. Из-за моей чёрствости Микаш стал жертвой, это я его ослепила. Я…
Я едва не пропустила, как Микаш задел её бок и поверг на землю.
Я поднялась и поковыляла к ним. Быстрее!
— Ты не можешь убить свою возлюбленную! — шептала пересмешница, безумно улыбаясь бескровными губами. — Я лучше её. Я умею любить. Я знаю, чего ты хочешь.