— Да? — Микаш сорвал со своего лица повязку и усмехнулся. Как раньше! Аж сердце защемило. — Ну так знай: мне не нужна подделка.
Он вонзил меч в грудь пересмешницы и с хрустом провернул. Демон засипел, его облик пошёл рябью. Через мгновение на земле лежала лысая тварь с гладкой, будто вылепленной из глины кожей. Тело продолговатое и узкое, лицо плоское и пустое, как зеркальная гладь. Изо лба торчала чёрная, сбившаяся в колтуны косица. Пересмешница сжалась в калачик и затихла. Умерла.
— Мерзость! — Микаш пихнул её сапогом.
— Ты прозрел?!
Он обернулся и одарил меня своим обычным, острым как клинок взглядом. Улыбался. Я прижалась к его груди, его руки легли мне на плечи.
— Как ты её победил? В повязке же даже зрячему не видно!
— Отражение сработало. Вместо того чтобы удерживать тебя в своей голове, я переместился в твою, — объяснял он, гладя меня по волосам. — Ещё ауры, звуки и запахи — по ним можно двигаться не хуже, чем по картинке. Драться и вовсе легче: лицо демона не отвлекало.
— Прямо как слепой рыцарь из сказки.
— Я не рыцарь. Спасибо.
— За что? Я ведь проиграла.
— Ты вернула мне веру в себя, заставила сражаться, когда я уже хотел сдохнуть.
Я потупилась. Надо научиться радоваться чужим успехам, а не только завидовать им.
— В следующий раз обязательно победишь, — Микаш убрал мне за ухо выбившуюся прядь и стёр кровь со скулы. — Идём. Надо сжечь эту тварь и ехать дальше.
— Не хочешь забрать трофей? Мой отец всегда так делал.
— Я не ношу ожерелий из зубов демонов.
— Я помню, ничего лишнего, — я коснулась его виска. Он кивнул. — Но это ведь веха, напоминание о том, что ты преодолел слепоту.
Я потянула пересмешницу за косицу.
— Мы смогли, — Микаш рубанул по черепу пересмешницы и снял скальп. — Скажи… — он стушевался. — Я на самом деле грубый неуклюжий медведь?
Я не сдержала смеха:
— Нет. А я на самом деле злющая капризная ведьма?
— Нет.
Мы потащили пересмешницу за ноги к костру. Покончив с хлопотами, собрались в путь. Одна мысль не давала мне покоя. Я решилась сказать ему, не хотела больше забывать. Здесь, на месте этого боя, где всё изменилось, по крайней мере, для меня.
— Я видела у тебя в голове… Прости. Я вела себя ужасно!
— Не переживай. Там всё было преувеличено и обнажено. Я не такой ранимый, как тебе кажется, — он тараторил, затягивая подпруги, и старательно избегал моего взгляда.
Я взяла его за руку и заставила взглянуть мне в глаза.
— Возможно, я никогда не полюблю тебя так, как ты меня, но… Ты мой друг, лучший, даже единственный, кто меня не бросил. Как друг ты мне дорог.
— Мне не нужно большего, — он мягко улыбнулся и поцеловал меня в лоб.
— В Эскендерию, — созналась я, когда он меня отпустил.
— М-м-м? — Микаш проверял, хорошо ли закреплены ремни и поклажа.
— На Мельдау у меня было видение. В Эскендерии меня ждёт книжник, он поможет мне возродить Безликого. Я подумала, ты должен знать.
Я подняла на него глаза, ожидая, когда он засмеётся.
— Хорошо, — отозвался Микаш. — Значит, недалеко осталось. Едем?
Он как пушинку закинул меня в седло Лютика и вскочил на Беркута. Шагом победителей мы выступали по пустынному Сальванийскому тракту к городу на краю погибели.