Владимир Андрейченко
Стражи Армады. Предел везения
© В. А. Андрейченко, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.
Часть первая
Везунчик
Глава 1
Ненужные жертвы
Мир перевернулся. Изменился настолько, что почти ничто не напоминало о его прошлом. Разве только жалкие остатки былого величия когда-то двигающейся вперед цивилизации: перекошенные опоры столбов с обрывками гудящих на ветру электрических проводов; дороги, покрытые испещренным крупными трещинами асфальтом; руины некогда красивых архитектурных сооружений, местами глядящие пустыми провалами оставшихся без стекла окон; ржавеющие остовы техники и агрегатов среди бывших производственных комплексов. А кругом – густые заросли растительности, которой почти ничего теперь не мешало. Разве только расплодившиеся звери, быстро приспособившиеся к существованию во внезапно осатаневшей действительности. И редко сейчас в таких местах можно было увидеть недавнего завсегдатая, до этого с уверенностью считавшего себя королем природы, – человека. После произошедшего катаклизма ему уготована незавидная участь – скрываться от восставшего против него мира, либо бродить по заросшим дорогам и вмиг ставшим неприветливыми городам и деревням, постоянно держась начеку и ожидая расправы. Только самые ловкие и сильные могли позволить себе подобную роскошь – выйти за пределы ограниченных мощными заборами поселений Пади, где люди ощущали себя в относительной безопасности. Сталкеры – так называли смельчаков и смотрели на них либо как на прокаженных, либо с едва скрываемой завистью, тепля в извечно жаждущих простора душах огонь любопытства.
Осторожно раздвинув раскидистые ветви можжевельника, на открытое пространство вышла крадущаяся фигура, сжимающая в напряженных руках бывшие когда-то воронеными стволы охотничьего ружья. За время долгой эксплуатации не раз перегретый от стрельбы металл поблек, стал матово-серым с синеватыми разводами. Лежащий на переднем спусковом крючке палец едва подрагивал, готовый в любой момент по команде мозга произвести выстрел. По возможности дуплетом – так эффективнее и безопаснее при обороне. Тревожный взгляд из-под насупленных бровей быстро пробежался по округе. Покрытый сетью морщин широкий лоб показался из глубокого капюшона, слегка откинутого назад порывом ветерка.
Но ничего страшного не происходило, застывший в неудобной позе человек слегка успокоился, распрямился, шмыгнул простуженным носом и едва слышно позвал:
– Беня, айда сюда, глянь чего делается…
Кусты вновь шевельнулись, выпустив наружу настороженного коренастого мужичка средних лет в не по-летнему надетой шапке-треухе. Тощий рюкзак его свисал на спине едва ли не до бедер, ударяясь железной пряжкой по болтающейся на боку старой кавалерийской шашке. Беня чертыхнулся, опустил ствол «Сайги» и смачно сплюнул под ноги.
– Как же этот сидор достал, а! Задолбался я с ним…
– Так я ж тебе говорил – лямки поправь нормально, – вышедший первым сталкер ощерился зияющей провалами между зубов улыбкой.
– Дак поправлял я, ничего не помогает, ослабевают как проклятые в этих зарослях, чтоб им пусто было! Цепляются за что только можно… Вот на ночевку устроимся в тихом закутке, я там их обрежу к чертям и скреплю проволокой намертво!
– С одной стороны это правильно, – резонно заметил напарник, – а с другой – не совсем… Это ты сейчас их под свою фуфайку подгонишь по длине, а как потом поступать, когда жарче станет? Телогрейку снимешь, рюкзак без нее опять болтаться будет. Снова лямки обрезать?
– Не смешите мои тапки! – Беня хмыкнул. – Жарче… Как же! В наших уральских краях и до Судного дня теплые дни были непозволительной роскошью. И главное – синоптики ежегодно докладывали, мол, то тот месяц, то этот являются самыми жаркими по наблюдениям едва ли не за последние несколько сотен лет. А в реальности… Какое мне дело до того, что где-то в Африке носороги от засухи копыта отбрасывают? У меня на Урале дубак как стоял, так и будет стоять! А умники разные, когда такие прогнозы делали, никогда в форточку открытую не выглядывали, да и к тому же не в Москве, а где-нибудь в Е-бурге… И это значит, что фуфаечка мне роднее родни и ближе женщины на веки вечные! Если помирать соберусь, ты уж, Жердяй, будь любезен, не откажи в услуге – себе ее не прибирай, оставь упокоенной душе последнюю каплю так необходимого тепла…