– Пойдем, девонька, – тронул ее за руку Василий Степанович.
Потом ее осматривали люди в белых халатах и с воинской выправкой, ей сделали рентгеновский снимок, ей светили в глаза, ей поменяли повязку на ноге и еще раз обработали ушибленное плечо, ей…
Василий Степанович добрым но грозным ангелом возвышался за спинами докторов, отчего они подтягивались и делались внимательны и любезны.
Таня мимолетно подумала, кем же был милейший Степаныч во время службы, но мысль тут же ушла.
Выяснилось, что переломов и внутренних травм нет, есть только капитально ободранное колено, которое болеть будет долго, но, в конце концов, заживет, да сильнейший ушиб плеча, тоже неприятный, но здоровью не угрожающий.
Один из докторов на прощание выписал ей какие-то таблетки, наказав обязательно выпить перед сном, и с напутствием:
– Не волнуйтесь, но выпейте обязательно. Штука хорошая. Их людям, вышедшим с «Норд-Оста» давали. Поверьте, вам это потребуется.
Таня поверила – потребуется, хотя пить непонятные снадобья очень не хотелось.
Неожиданно она очень остро поняла, чего именно ей хочется – чтобы рядом оказался Вяземский. Не нужно даже, чтобы он что-нибудь делал, просто был рядом, и она об этом знала. За руку могла бы подержать.
Таня всхлипнула и, прогнав ненужные мысли, попросила Василия Степановича:
– А отвезите меня домой, пожалуйста. Я сейчас, наверное, приеду, и до утра просплю.
Она действительно думала, что отключится, едва сядет на кровать. Думала так, устраиваясь поудобнее, чтобы не тревожить плечо, где наливался феноменальных размеров синяк, думала, что заснет, пристраивая больное колено, мечтала об этом, закрывая глаза…
Яркий свет, удар, даже не удар, мягкий, но неимоверной силы, толчок, «Гольф» летит вперед и, сотрясаясь, приземляется перед грузовиком. Надвигается решетка радиатора…
И снова…
И снова…
Раз за разом она прокручивала в памяти те секунды, когда жизнь ее подошла к тончайшей грани, где кончается известная нам территория бытия и начинается что-то, чего боятся все, без исключения, люди. К грани, за которой ты получаешь окончательный Ответ, но откуда уже не можешь вернуться, чтобы рассказать другим.
До боли сжав ладони, она заставляла себя прокручивать картинку снова и снова, не трясясь, сдерживая свое тело, которое хотело забиться в неконтролируемых судорогах, и всматривалась внутренним зрением в уже несуществующее зеркало заднего вида.
По секундам она проживала мгновения удара и все больше убеждалась – в зеркале заднего вида не было видно ничего, кроме пустого шоссе и голубого неба.
Осознав это, Таня успокоилась.
Постанывая, встала с кровати, и пошла на кухню, заваривать чай.
Она думала, что теперь-то точно испугается так, что не сможет даже подойти ко входной двери, но вместо этого наступило абсолютное спокойствие.
Все произошедшее настолько не укладывалось в рамки реальности, что не было смысла прибегать к каким-нибудь стандартным мерам – звонить в милицию, поднимать на ноги друзей, бежать или прятаться.
Если она осталась в живых – значит, сможет позаботиться о себе и дальше.
Таня поняла, что все это время неосознанно потирает пальцами фигурку сокола на браслете, и вспомнила, или ей показалось, что вспомнила, как за долю секунды до удара, она увидела в небе парящую, раскинув крылья, птицу.
Были ли это сокол?
И что это значило?
Она не знала. Но ей казалось, что в тот момент какая-то сила помогла ей, подтолкнула к действию, не дала удариться в панику.
– Вот и сейчас не впадай, – громко сказала она самой себе, и, налив чай в большую коричневую кружку, пошла в комнату.
Сон все равно не шел, поэтому она села за стол и включила ноутбук.
Печатать как следует не получалось, слишком болела рука, и она решила, что проверит почту, а потом попробует поискать сведения, о которых они разговаривали с Вяземским.
За исключением тематических рассылок, на которые она подписалась еще года четыре назад и до сих пор по привычке просматривала, писем было всего два – одно от редактора «Жизни в мегаполисе», сообщавшем, что материал он принял, но все равно требует нормальной колонки о загадочных убийствах с расчлененкой, с обязательным упоминанием того, что «Власти Скрывают!».
Таня вздохнула и сделала в Аутлуке пометку – разыскать, наконец, наутро Нифонтова.
А вот второе сообщение заставило ее податься вперед.
Славка Загорулько крайне редко отправлял письма по электронной почте, хотя в компьютерах разбирался прекрасно и активно ими пользовался, особенно для чтения новостей.
Но он предпочитал звонить или встречаться лично, мотивируя это тем, что не слыша или не видя собеседника не чувствует его реакцию и это его раздражает.
Таня прекрасно его понимала – в такой работе, как у него, контакт был едва ли не главным.
Но, вот же оно:
От: Станислав Загорулько
Для: t-beresneva@ya.ru
Тема: не могу дозвониться, пишу. Перезвони
Вроде бы ничего особенного, но у Тани почему-то неприятно сжалось сердце.
Она открыла письмо и стала читать:
Таня, привет.
У нас оборвалась связь и я больше не смог дозвониться. Надеюсь, у тебя все в порядке, но я беспокоюсь. Как только прочитаешь мое письмо – позвони.
По твоим вопросам я могу сказать тебе немного.
Насчет Вяземского, как я понимаю, ты можешь особо не беспокоиться, судя по тому, что я узнал, мужик он порядочный (что для бизнесмена и вовсе редкость), но загадочный и, как мне про него сказали, опасности к себе притягивает.
Так что – смотри в оба.
По второму персонажу – держись от него подальше. Позвони, встретимся, я расскажу поподробнее, но могу сказать, что по ту сторону океана им очень сильно интересовались в связи с торговлей оружием, наркотрафиком и торговлей артефактами, представляющими историческую ценность. Обвинения не предъявлялись, так что, официально, он перед законом чист.
Однако в Москве им тоже заинтересовались, но никаких конкретных фактов пока нет. И, насколько я понимаю, не будет.
Но тебя очень прошу – прекрати совать свой нос в такие дела.
Мне будет обидно, если с тобой что-нибудь случится.
До встречи,
Слава
Ничего конкретного Слава не написал, да и не мог. Не стал бы он доверять важную информацию электронной почте, неизвестно через сколько серверов, а значит, вполне возможно, и любопытных глаз, проходящей.
Однажды, крепко выпив, он долго рассказывал Тане, насколько иллюзорна анонимность человека в Интернете, и после этого разговора Таня долго чувствовала себя вуаеристкой, открывая крышку ноутбука.
Посмотрев на часы, она сначала решила не беспокоить Славу до утра. Но он однозначно просил перезвонить, как только письмо будет прочитано.
Выбрав его номер из списка контактов, она приложила коробочку коммуникатора к уху.
Любезная электронная девушка сообщила, что вызываемый абонент недоступен, или находится вне зоны действия сети.
Это становилось тревожным.
Сначала Нифонтов, потом Слава… И тот и другой отвечали на звонки в любое время дня и ночи – работа такая.
Поколебавшись, Таня набрала номер домашнего телефона Славы. Жил он один, но все равно она чувствовала неловкость, звоня заполночь. А что, если он не один, и звонок раздастся в самый неподходящий момент?
– Ну, сам виноват! Сказал, звони, как только прочитаешь, – подумала она, слушая длинные гудки.
После пятнадцатого положила трубку и задумалась.
Найти его еще каким-нибудь способом она не могла – координат его девушки она не знала, да и до конца не была уверена, что девушка такая существует.
Телефонов его друзей, с которыми она познакомилась на дне рождения, у Тани тоже не было.