Боря являлся кладезем информации обо всем, что происходило в малопонятных для непосвященного кругах, которые Таня называла «оккультяпными». Повидав по роду своей деятельности томных дам в возрасте глубоко за сорок, устало тянувших тонкие сигареты, рассуждая о пассионарности, проклятьях древних родов и особой миссии, возложенных на них Небом, Таня старалась наблюдать за такими людьми со стороны, опасаясь за собственный рассудок.
Боря же искренне развлекался, посещая сборища контактеров или прямых потомков гиперборейской расы, с наслаждением рылся на книжных развалах, увлеченно раскапывая книги с зубодробительными названиями, вроде «Вся правда о поисках Шамбалы войсками НКВД» или «Берия – шпион инопланетных агрессоров». При этом он ухитрялся оставаться на редкость разумным человеком, склонным к несколько циничному юмору.
Застать его на работе было делом не простым, но сегодня ей явно везло:
– Вольский слушает.
– Боря! Ты ли это, друг сердечный?
– Я, а кто же еще, – хмыкнул Борис.
– А вот скажи мне, Боря, давно ли ты почту свою проверял?
– Э-э-э… регулярно этим занимаюсь.
– А не видел ли ты письма моего? Которое я тебе еще до майских отправляла?
– Видел! В тот же день и прочитал! – бодро отрапортовал Вольский.
– А ответить? – голос Тани сделался вкрадчивым.
– Тань, ну ты же знаешь, мог бы – ответил. Но ты же спрашиваешь не пойми о чем. Индейцы какие-то, о которых я вообще ни сном, ни духом. Верная Рука, друг апачей – все, что я сходу о них вспомнить могу.
– Я про ацтеков спрашивала, а не про апачей, – въедливо уточнила Таня.
– Да какая, собственно, разница. В общем, если честно, я сначала просто не сообразил, чем тебе помочь, а потом закрутился. Праздники, то, сё, в общем, не до того было. Потом парни эти странные замучили расспросами…
– Какие парни? – быстро спросила Таня. Почему, она и сама не могла бы сказать, но что-то ее толкнуло изнутри. Наверное, это и называется журналистским чутьем – суметь понять, когда человек бросает внешне ничего не значащую фразу, за которой скрывается интереснейшая история.
– Честно говоря, не знаю точно, кто они. Говорили – из какой-то общественной организации. Вроде областной комитет по охране памятников старины или еще как-то так. Заковыристо, в общем. Но, знаешь, если и работают они в общественной организации, то не больше, чем на полставки.
– Это почему?
– А потому, что от них «людьми в черном» за версту несет.
В свое время, посмотрев комедию «Люди в черном» о парочке суперагентов ФБР, занимающихся инопланетянами, живущими на Земле, Боря пришел в дикий восторг и с той поры всех сотрудников спецслужб называл только так.
– И что же им от тебя потребовалось? Какие секретные материалы обнаружились в твоей библиотеке?
– А вот знаешь, интересно. По основной моей работе они и не спрашивали ничего. Но, ты же помнишь, я Москву петровской эпохи очень неплохо знаю. Вот об этом и спрашивали.
– Да ты что? А конкретнее можно?
– Кстати, а ты же сама меня об этом как-то спрашивала. О карте Брюса. Помнишь?
Татьяна вспомнила. Действительно, готовя колонку о Сухаревской башне, она спрашивала Борю и Якове Брюсе. Тот что-то говорил, помимо прочих интересных вещей, о том, как Брюс, по заданию Петра I, составил карту «сильных» мест Москвы. Поговаривали, что не только Москвы, но и Подмосковья.
– А что именно спрашивали?
– Очень подробно о том, есть ли какие-то следы этой карты, известны ли упоминания о конкретных объектах, проводил ли кто-нибудь реконструкцию карты, и так далее. В общем, полный бред.
– И что ты им сказал.
– А что я мог им сказать? Рассказал о том, что никаких документальных подтверждений не сохранилось, карта же пропала в середине 20-го века, а что касается описаний – они есть, сохранились в хранилищах Академии наук. Там пусть и ищут.
– Как думаешь, а почему они так заинтересовались?
– Честно говоря, понятия не имею. Но, сдается мне, что в Академии они не смогли найти того, что им требовалось. Описание там есть, но весьма поверхностное. А из знатоков, из тех, кто мог бы рассказать подробно что к чему, никого уже не осталось. Кто умер, кто в девяностые ушел джинсами торговать, кто уехал в теплые края на другую сторону шарика. Осталась пара-тройка энтузиастов, но они давно на пенсии.
– А ты не знаешь, кто бы это мог быть?
– Да вот твой старичок Малинин, к примеру. Попробуй его порасспрашивать.
Поблагодарив, Таня положила трубку, и задумалась. Странно все это… Спецслужбы, колдовская карта Брюса, и все это по времени совпадает с началом событий, которые Ян считает очень опасными.
Найдя в коммуникаторе номер Малинина, она нажала клавишу вызова, молясь про себя, чтобы профессор не оставил мобильник в прихожей, где его найдет жена. Если она возьмет телефон – последует длительный допрос, в конце которого она положит трубку, сказав, что Игорь Львович занят.
Снова повезло. В динамике раздался бодрый надтреснутый голос Малинина:
– Здравствуйте, Танечка! Душевно рад вас слышать.
– Здравствуйте, Игорь Львович, – Таня тоже искренне радовалась. Малинин ухитрился сохранить энергичность и жизнелюбие, которых хватило бы на пятерых молодых людей.
– Вы просто так, поболтать со стариком, или по делу? – спросил профессор, и тут же спохватился, – Ох, о чем это я. Вы же по мобильному, значит, по делу. Знаете, постоянно забываю, что эти приспособления служат еще и для пожирания денег.
– Игорь Львович, скажите, пожалуйста, а вас в последнее время никто не расспрашивал о карте, которую составлял Яков Брюс?
– Да, приходили какие-то очень самоуверенные молодые люди, – удивился профессор, – а что такое?
– Нет-нет, ничего. Просто интересуюсь. Скажите, а о чем, конкретно, они спрашивали?
– О самой карте, о том, какие территории там были отмечены, как «места силы». Знаете, еще они очень интересовались, составлял ли Брюс карты Подмосковья.
– И, как? Составлял?
– Понимаете, Танечка, официальных данных нет. Но, существуют предания, что занимался, занимался чем-то таким шотландский колдун!
Внезапно, собеседник заторопился:
– Простите великодушно, Танечка, бежать, бежать мне надо. Вы, знаете что, если хотите поподробнее поговорить, вы ко мне приезжайте. Мы обо всем замечательно побеседуем!
– Конечно, Игорь Львович, как скажете. Когда вам будет удобно встретиться?
– Давайте не будем откладывать? Подъезжайте завтра, часиков в семь-восемь вечера, поужинаем, чайку попьем. Антонина Васильевна как раз уедет на дачу, а я точно вернусь из университета. А то, – тут профессор рассмеялся мелким рассыпчатым смехом, – она продолжает меня ревновать к любому существу женского пола. А вы, Танечка, у нее просто вне конкуренции!
Таня постаралась не хмыкнуть в трубку, и благовоспитанно ответила:
– Хорошо. Давайте завтра в два часа дня. Я тоже буду искренне рада вас видеть.
Нажав кнопку отбоя, она пробормотала: – Так, все интереснее и интереснее, – и снова принялась тыкать стилом в экран коммуникатора, в поисках номера своего третьего «эксперта по чертовщине».
Семен Никитович Вышегорский также ответил сразу. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. В свои преклонные годы, он являлся горячим поклонником современной техники, и со страстью покупал новейшие телефоны, а ноутбуки менял каждый год, в погоне за все новыми и новыми функциями. К чести Семена Никитича следовало сказать, что технику он осваивал прилежно, и пользовался ею с большим толком. Правда, электронную почту не любил, говоря, что не может уловить интонацию собеседника, читая письмо с экрана.
Закончив разговор, Таня откинулась в кресле, положила вытянутые ноги на стол, закинула руки за голову, и принялась задумчиво мурлыкать под нос что-то не слишком мелодичное.
Вырисовывалась интересная ситуация, о которой, несомненно, стоило сообщить Яну.