Обе телеги двигались в сторону корчмы "Бук и дуб", где благородный Гудагай устраивал на всю ночь традиционный праздничный пир для всех желающих. Правда, уже не первый год Гудагай был организатором пира только номинально. Почетные гости, зажиточные крестьяне во главе со старостой и прежде всего сам корчмарь Колодок, наравне участвовали в расходах. О чём, кстати сказать, Гудагай и не догадывался. Желающих же попировать всегда было много. Кроме селян и случайных постояльцев корчмы на пиру попадались и соседские рыцари, из тех, что победнее и попроще, которые не гнушались столь разношерстной компании. Гости выпивали, закусывали и с удовольствием слушали байки Гудагая о его боевом прошлом. А повоевал старый рыцарь, к слову, не мало. Но собирал он вокруг себя слушателей всё больше зрелых. Как не увлекательны были его рассказы, молодёжь в эту ночь предпочитала веселиться на реке.
Купец Булка не относил себя ни к молодёжи, ни вообще к любителям массовых гуляний. Поэтому предпочитал проводить праздники в кругу семьи. Выезжая в Малые Подмышки, он уверял и себя и свою супругу, что вернётся в город засветло, но в итоге каждый раз оставался на пиру в корчме "Бук и дуб". Этот год не стал исключением. И вот, в очередной раз его везли к Колодку. Спящим.
- Братцы! Да это же эльфы!- воскликнул Богдан, когда телега поднялась на холм. Сын старосты смотрел вниз, вытянув свою голову на всю длину шеи.- Давненько не видали!
Действительно, в низине, прямо у подножья холма, расположился эльфийский табор. Сначала все увидели остроносые белые шатры с разноцветными заплатами, а затем и весь лагерь, окруженный по эльфийской традиции повозками. Снаружи повозок паслось с десяток лошадей. И их ноги, по эльфийскому обычаю, не были стреножены.
- А вот и музыканты к нашему пиру! Точно нарочно перекочевали к нам!- обрадовался Гудагай и немедленно направил телегу в сторону табора.
- Как же! Музыканты! Конокрады - вот кто они! - проворчал староста Юратишка.- А что до музыки, то своих что ль музыкантов нету? И к слову - кто им позволил на общинный луг своих ворованных коней пускать?
Но перечить старому рыцарю Юратишка не стал и повернул свою телегу вслед за первой.
Эльфы вскоре тоже заприметили гостей, и к ним россыпью устремилась стайка босоногих эльфят. Они окружили повозки, и людям пришлось остановиться, чтобы ненароком кого из них не придавить. Гудагай тяжело спрыгнул с телеги и к своей досаде все же кого-то задел. Эльфенок пронзительно пискнул и упал на траву.
- Прости, малыш...или... малышка?- смущенно сказал старый рыцарь, поднимая ребятёнка. Кто это был - мальчик или девочка - внешне определить было трудно. Все маленькие эльфы были одинаково одеты в одежды, сшитые из разноцветных кусков ткани, и у всех были одинаковые любопытные черноглазые и смуглые мордашки. Радостно вереща и лопоча, они окружили Гудагая, дергая его за рубаху и штаны, хватая за ладони и даже за усы. Старый рыцарь беспомощно стоял на месте, опасаясь сделать хотя бы шаг, чтобы снова кого-нибудь не придавить. На выручку ему пришел сообразительный староста.
- А ну налетай!- он зачерпнул из короба сладостей, заготовленных для ночного пира, и показал их эльфятам. Малыши с радостными писками бросились ко второй телеге за угощением. Морщинистое лицо Юратишки расплылось в улыбке. Эльфов он и правда недолюбливал, но дети - людей ли, гномов или эльфов - это была его слабость.
К телегам подошли взрослые эльфы во главе со старейшиной рода. Старейшина выглядел как типичный кочевой эльф и одеждой ничем не выделялся среди своих сородичей. Цветастые тряпки, яркие и безвкусные, восточный тюрбан из блестящей ткани, скрывающий островерхие длинные уши, разные кольца, браслеты и другие украшения - словом, эльф как эльф. Но гордое горбоносое лицо и презрительный взгляд сразу выдавал старейшину рода - прямого потомка одного из эльфийских царей далекого прошлого.
- Крестьяне получат свою плату за потраву,- первым заговорил глава эльфов, справедливо решив, что люди явились требовать деньги за траву на луге, которую аппетитно щипали эльфийские кони.