— На ночь глядя? — Тимофей опасливо оглядел высоченные сосны, окружающие узкую дорогу. — Пока доберемся, темнеть ведь начнет.
Всё же истории, рассказанные призраком, произвели на парня впечатление. Рыжий храбрился, но это была его первая вылазка «в поля». А ординарец нагнал жути.
Но я отлично знал, что ночное время как раз делает нечисть более сговорчивой. Расслабляет их темнота, в которой можно укрыться. Так что вечерний визит был более безопасным.
Да и откладывать не хотел. Цель была слишком близка.
Через час лес расступился и показались признаки цивилизации. Въезд на территорию каменоломен преграждали ворота, но больше условные. Кованные и с такими промежутками между прутьев, что матерый лось пронесется, не наклоняя голову.
К тому же они были гостеприимно распахнуты, а возле створки на табуретке грелся на солнышке сторож. Дремучий дедулька, иначе не назовешь. Миниатюрный, покрытый морщинами, покуда было видно, и добродушно улыбающийся.
Я остановился и вышел из машины. Если с Дробыниными церемониться я не планировал, то старость я всегда уважал. И считал весьма невоспитанным этого не показывать.
— Доброго денечка, господин, — сторож обрадовался мне, как родному правнуку.
— И вам доброго дня, уважаемый, — я коротко поклонился.
Это его так удивило, что он на миг потерял концентрацию. И показал истинный лик. Передо мной стояло грозное существо под два метра ростом, опутанное сухими ветками, пожухлыми листьями и мхом.
Охрана тут была более чем надежная. Владения Дробыниных стерегла нечисть.
Глава 7
Леший! Я даже не понял, какое чувство преобладало во мне — радость или удивление. Радостное удивление, в общем. Встретить одного из самых известных представителей нечисти сразу по приезду! Вот ведь удача.
Я оглянулся на машину, но Тимофей разглядывал что-то в другой стороне и не успел увидеть короткое преображение сторожа.
Леший моей реакции тоже удивился, и немало. Он уже принял человеческий облик — старичок глядел на меня с легкой насмешкой, но вполне доброжелательной.
— Заметил, да? — спокойно спросил дедок и по-старчески закряхтел. — Не испужался, надо же, а с виду городской…
— Чего же мне вас пугаться, лесной дедушка? — уважительно ответил я, припомнив одно из обращений. — Я с миром пришел, да и детей земли всегда почитал.
Пришлось напрячь память, чтобы извлечь оттуда всё, что я знал о нечисти. Благо встречал в своё время её немало, как и тех, кто с этими созданиями много общался.
— Ну надо же… — повторил леший, от изумления у него даже морщины разгладились. — И именовать как знаешь, и как мы себя называем тоже. Кто же ты такой?
— Граф Александр Вознесенский, — представился я и добавил, вспомнив что титулы и имена для них не так важны: — Мастер-артефактор.
— Ишь ты! Такой молодой и уже мастер? — недоверчиво уточнил старичок.
Что я не вру, он и так знал. Нечисть обмануть практически невозможно. Испытывал на стойкость, любимая забава существ, не имеющим такие чувства как гордость или тщеславие.
— Так величают, — улыбнулся я.
Мой ответ лешего удовлетворил и он довольно покивал.
— За камнем приехал, мастер?
— Посмотреть, да, чем богаты эти края, — подтвердил я. — Говорят, чудо как хорош материал местный.
— Говорят… — задумчиво протянул страж и, опасливо оглядевшись, добавил почти шепотом: — Вот что я скажу тебе, мастер. Хорош материальчик, да с изъяном. Для дел твоих не шибко сгодится. Перемагичили тут, когда землю-то стали копать. Торопились. Люди, — исчерпывающе объяснил он.
— Спасибо вам, лесной дедушка, — я снова поклонился. — Уберегли от ошибки. А что, может знаете, где есть камни без изъянов?
— Может и знаю, — дедок гордо выпятил грудь.
Напрямую предлагать оплату было не принято. Обидится и вообще ничего не скажет. А то и обратную дорогу запутает. Точнее попытается запутать, со мной слабые мороки нечисти не сработали бы, как и с любым магом иллюзий.
— Как я могу отблагодарить вас за ваши знания? — учтиво спросил я.
В этот момент Тимофей всё же обратил внимание на то, что я уже долго беседую, и вышел из автомобиля. Леший хитро взглянул на рыжего и ответил:
— Ну раз ты нас так хорошо знаешь, то и про шалости ведаешь, верно? Парнишка-то впервые из города выбрался?
Я нахмурился. Намек лешего был ясен — нечисть обожала припугнуть человека, показав истинную суть. Именно это они и называли шалостью. Уж не знаю зачем, эмоциями они не питались, но страх их очень веселил.