Выбрать главу

Я перевел взгляд на Вацлава. Тот стоял у окна бледный и злой.

— И где же ты изволил пропадать, Ромочка? — голосом инквизитора вопросил мой брат. Ежели бы я был мальчишкой, а он моим отцом, я бы уже в штаны наложил от страха. А так, так это было и грустно и смешно. Конечно, Вацлав беспокоится обо мне, но ведь я не ребенок, чтобы отчитываться в каждом шаге. То он спокойно бросает меня на полгода, то он, по образному выражению Милана, из штанов выпрыгивает, когда я задерживаюсь с прогулки.

— Вот что, Славочка, я очень ценю твою заботу, и очень люблю тебя, да что говорить, ты сам все знаешь, но Милан прав. Я не мальчик.

Зря я упомянул Милана. Вацлав бросил на молодого человека такой взгляд, что тот встал.

— Надеюсь, вы позволите мне удалиться, ваше высочество?

Вацлав хотел что-то сказать, но я перебил его. Я видел, что он на взводе и сейчас рассорится с мальчишкой и сам же будет об этом жалеть еще до наступления ночи.

— Молчи, Милан. Сядь и молчи. Вацлав… Ответь мне, почему со мной непременно что-то должно было случиться? Ты лечил меня и знаешь, что сейчас я здоров, как никогда. Единственное, что может случиться в моем парке, так это то, что я не рассчитаю силы и зайду дальше, чем намеревался. И буду часто отдыхать на обратном пути.

— Вацлав, — вмешался Янош, — знаете, вы ведете себя не как врач. Яромир чувствовал себя вполне здоровым, пока не услышал, как вы ругаете Милана. От одного этого и здоровый сляжет.

На этот раз Вацлав бросил испепеляющий взгляд на Яноша. Но тот не оробел.

— И не надо грозить Милану. Сколько я вас знаю, вы все время ему чем-нибудь грозите. Раньше грозились уволить, теперь — наказать. А вы не боитесь, что Милан и сам возьмет, да и уволится? Или вы думаете, что ему не бывает обидно?

Вацлав посмотрел на Яноша, взгляд его смягчился.

— Может быть, для начала, ты все-таки ответишь на мой вопрос, Яромир? Прости, если я что не так сказал. Знаешь, я ужасно переволновался.

— Просто мы с Яношем заснули после обеда.

Вацлав печально улыбнулся. Казалось, он хотел сказать, что вот, я и сам, де, вижу, что сил у меня немного, и что меня надо беречь, но он сдержался, чтобы не начинать все сначала. Я одобрительно кивнул.

— Поужинаем?

— Давай, — в голосе Вацлава не чувствовалось энтузиазма. Милан встал, собираясь откланяться. — Милан, — продолжил Венцеслав, — пожалуйста, не обижайся на меня. Не сердись. Я наговорил лишнего и чувствую себя виноватым.

Милан вежливо кивнул.

Мда, если так пойдет и дальше, хорошего не жди. Я не хотел, чтобы за мои отлучки из дворца Вацлав спрашивал с Милана. Он, если вдуматься, здесь совсем не при чем. Я вообще знаком с ним около двух недель и он не состоит в штате моих служащих.

— Вацлав, чтобы ты был спокоен, мне надо постоянно находиться в этой комнате?

Вацлав внимательно посмотрел на меня. Мне кажется, он понял меня правильно — или я свободный человек, или же он держит меня под домашним арестом. Но тогда… Что тогда я не хочу думать. Надеюсь, Вацлав тоже.

— Прости, Ромочка. Я вовсе не хочу мешать тебе.

— И если я вышел из комнаты, это ведь не потому, что меня куда-нибудь послал Милан, Янош, Всеволод или любой другой из тысячи наших знакомых?

Вацлав улыбнулся.

— Я не буду больше обвинять Милана за то, что он подбросил тебе эту гениальную идею. В конце концов, ты мог ведь и не следовать его совету, если бы не хотел.

Я кивнул, позвонил и приказал накрывать на стол на четыре персоны. Потом еще раз оглядел потенциальных сотрапезников. Янош извинился и отправился разгружать вещмешок, Вацлав стоял, виновато постукивая по полу ногой, Милан, ого, Милан сидел в кресле, прижав руку к груди.

— Тебе нехорошо, Милан? — забеспокоился я.

— Милан? — Вацлав подошел к нему и протянул руку, пощупать пульс. Милан отстранился.

— Милан, — просительным тоном повторил Вацлав. На этот раз молодой человек протянул руку сам. Вацлав слушал пульс и хмурился.

— Ты слишком много работаешь.

Я расхохотался.

— Ты говоришь это всем и всегда, Вацлав.

— Не всем. Только тебе, когда ты работаешь по двадцать часов в сутки, а остальное время проводишь в глубоком обмороке и Милану, который хватается за все дела сразу, позабыв залечить смертельную рану.

— Ну, во-первых, дела на Милана навьючил именно ты, и рану лечил тоже ты.

Вацлав положил руку на грудь Милана и постоял так несколько мгновений.

— Вообще-то, все не так плохо. Знаешь, я бы сказал, что у тебя наметилось улучшение. Отсюда и боли. Это когда началось?