— Хорошо, — согласился я. — Лучезар, под твою ответственность.
— Сам знаю, — проворчал капитан. — Нет, и развели же командиров на корабле — топить, не перетопить!
Я обалдело уставился на него.
— Простите, господин Яромир, я вовсе не имел это в виду.
— Да, а что? — переспросил я.
— Только то, что за порядок на корабле отвечаю я. И я не склонен пренебрегать своими обязанностями.
Я кивнул.
— Джамиля, ты уже бывала здесь раньше?
— Нет. Никогда. Я даже не слышала об этом.
— Как тебе это удалось, дорогая?
— Нет, я слышала о кораллах Красного моря, но я не представляла, что они такие.
Тем временем баркас отцепил трос и заплыл на лужайку. Как еще можно назвать свободную полянку среди густого леса? Пусть она даже покрыта водой. Через несколько минут баркас показался снова. Если раньше он тянул на буксире наш сайк, то теперь к корме баркаса было привязано что-то непонятное. Больше всего это напоминало какое-нибудь многомерное животное. Точнее, животных, потому, что их было никак не меньше десятка.
Амир снова попросил страховочный трос, к нему он тщательно прикрепил какой-то конец и крикнул:
— Эй, на борту! Выбирай трос!
Милорад среагировал, и пара матросов стала сматывать трос. Амир подгребал поближе на своем баркасе. Вот, наконец, он смог закрепить последнюю петлю упряжи, по крайней мере, выглядела она, как упряжь, и крикнул:
— Хорош! Все, господин Милорад, принимайте меня на борт.
Амир поднялся на палубу сам и попросил помочь поднять ему еще кое-какой багаж. Судя по виду, это была связка из пятимерных вещмешков какой-то необычной конструкции. Хотя, некоторые блики позволяли предположить, что здесь задействовано не пятое, а седьмое измерение.
— Нужно подождать несколько минут, пока мой баркас отойдет в сторонку и даст нам свободу для маневра.
Сказать, что мы все стояли все это время с отвисшими челюстями, значит сильно преуменьшить наше удивление. Мы даже не могли никак отреагировать на происходящее.
Пока баркас снова отходил на ту же полянку, где он брал животных, Амир закреплял на носу судна какую-то упряжь. Мы все подошли и сгрудились вокруг, мешая работать. Амир усмехался в тонкие, ухоженные усики и ничего не говорил.
Минут через пятнадцать на носу возникло некоторое подобие рулевого колеса с многочисленными веревочками, отходящими к многомерным тварям. Амир убедился, что все путем, и тронул за какой-то выступ на рулевом колесе. Вода перед сайком вспенилась, и сайк тронулся с места. Сначала корабль развернулся и вышел на прежний курс, потом Амир снова что-то поправил на руле, и корабль помчался вперед, словно шел в хорошую погоду под всеми парусами.
— Ну как вам моя запряжка? — горделиво спросил Амир.
— Что это? — вместо ответа спросил я.
— Ради торговых партнеров Мустафы я взял дюжину шестимерок.
— Но ведь это не лошади? — неуверенно проговорил я.
— Нет, господин Яромир, это крокодилы.
Я сел на какую-то полку.
— Я думал, нет, я читал, что крокодилы живут в пресной воде. По крайней мере жили восемьсот лет назад.
На этот раз никто не прокомментировал срок давности моих воспоминаний.
— Да, господин Яромир, — с готовностью согласился Амир, — То трехмерные крокодилы. Они живут в Ниле и его притоках. А многомерные крокодилы живут в Красном море.
— А что у тебя в сумках? Корм?
— Ну да, конечно. Шестимерный корм для моих заплывных, — и тут же пояснил: — Ну не залетными же их называть, в самом-то деле! Я, правда, слыхал, что есть и залетные, но не крокодилы, и не на Красном море. Вроде бы где-то в Индийском океане.
Слов у меня больше не осталось. Я просто сидел и смотрел вперед, как шестимерные крокодилы плещутся в соленой воде Красного моря и лихо огибают коралловые рощи.
Глава 6 Крокодилий вопрос
Все оставшееся время дня все мы провели на палубе. Мы с Джамилей устроились в удобных креслах, остальные — как придется. Янош так вовсе забрался на фальшборт и ротозейничал. Впрочем, последним пунктом его программы занимались все. Плыть на корабле, который тащат неведомые твари в коралловом лесу — уж не знаю как сказать, по просеке или же по тропинке, было совершенно новым ощущением для всего экипажа. Мы озирались по сторонам и видели причудливые деревья, кустарники, заросли. Временами мне должно быть все ж таки мерещились цветы и птички. То есть мерещились то мне рыбки, но этого же вовсе не может быть!
Часам к семи вечера Амир, с некоторой неловкостью спросил:
— Господин Яромир, вы еще не хотите ужинать?
Я оглянулся вокруг. Честно говоря, у меня было опасение, что кок со своими помощниками, равно как и вся остальная команда пытается выяснить, кто это летает между разноцветными коралловыми веточками — птички или рыбки. Но нет, кока здесь не было. Более того, Милорад, заслышав вопрос про ужин, спохватился и побежал на камбуз.
— Ужин готов, господин Яромир, — сообщил он, вернувшись на палубу. — Прикажете накрывать?
— Да, конечно, — согласился я.
Амир отвел корабль, влекомый дюжиной крокодилов на обочину, если так можно выразиться. Честное слово, господа, мы ехали по обычной дороге. Только не для экипажей, а для кораблей. Причем дорога была довольно узкая — всего-навсего три полосы и две обочины.
Мы пошли в кают-компанию. Кок превзошел сам себя, но у меня, хоть дерись — ну совершенно не было аппетита. Я попробовал по чайной ложечке того, другого и третьего и уже собрался было снова вернуться на палубу, как боцман решил заявить о своих правах.
— Господин Яромир, я настаиваю, чтобы с завтрашнего дня вы снова приступили к работе на палубе. Пока вы работали наравне с матросами, вы ели, как нормальный человек. А так, Ратмир пропустил такое зрелище, готовил, превзошел самого себя, а вы даже попробовать не хотите!
Я вздохнул.
— Радушка, со времен нашего знакомства я прибавил килограмм десять. А ты все ворчишь на меня.
— Вот если вам еще столько же прибавить, тогда вы станете окончательно похожи на нормального человека. Нет, я понимаю не было бы денег, жратвы бы не на что было купить, так нет, за просто так, за здорово живешь, человек с достатком выше среднего, и даже еще чуток повыше, доводит себя до истощения!.
Я засмеялся и положил в тарелку немного салата.
— Не забудьте положить мяса, Яромир, — немедленно встрял Милорад. — Или же вы вздумали записаться в монахи?
Я засмеялся, поцеловал Милочке руку и подложил в тарелку кусок ростбифа. Потом я отпил вина, отрезал кусочек мяса, и перед тем, как донести его до рта, проговорил:
— Раз уж мне не дают смотреть, то могу я хотя бы спросить? Амир, но почему же все-таки крокодилы?
За сегодняшний день я задавал этот вопрос, правда, несколько в более риторической форме, раз двадцать. На этот раз Амир не смог уклониться от ответа.
— Знаете, господин Яромир, лично я ни в жисть не отличу шестимерного крокодила от шестимерной акулы. Поэтому может быть это и акула, но называть это принято исключительно крокодилом. Должно быть потому, что крокодил и на внешность приятнее, и звучит красимше. Да вы сами подумайте — вот в Александрии и Мисре на улице прогуливаются четырехмерные ослики, а в пустынях гуляют шестимерные верблюды. Мы все дружно их так называем, но разве мы можем быть уверены — ослики они, или же крупные собаки?
Я согласился.
— Так и здесь, — Амир между слов ловко орудовал столовыми приборами, с завидной быстротой очищая тарелку. — Кстати, господин Яромир, вы первый, кто заинтересовался именно этой проблемой.
— М-да, — хмыкнул я. — Я вообще люблю быть первым. Вот давеча на границе тоже сказали, что я первый, кому пришло в голову измерить линейкой мостовую.
— Зачем? — Амир даже забыл донести до рта кусочек ростбифа.
— Чтобы убедиться, что там действительно восемь метров.
Амир подумал, потом с чувством сказал:
— Надеюсь, господа, что мне посчастливится сопровождать вас и на обратном пути.
— Почему? — поинтересовался Всеволод.
— Вы на редкость интересные люди.
— Сомнительный комплимент, — отметил я и подлил еще вина. — Выпьете, Амир?