— Ответ на этот вопрос я предпочла бы услышать лично, — громко произнесла королева Фелиция. — Если у вас найдется время, капитаны…
Супруги подошли к трону и коротко кивнули всем присутствующим. Фелиции они не поклонились, но никто ничего не сказал.
— Собор вернулся в нормальное состояние, — сказал Хок. — Он снова является тем, чем был задуман, — путеводным светочем в мире тьмы. Плохая новость заключается в том, что магия уходит из мира. Насовсем. Это произойдет не завтра. По словам Магуса, уйдут сотни лет, прежде чем такое случится. Но это означает, что Трещина в основе своей нестабильна. Так что извлеките из нее максимум, пока она у вас еще есть.
— Вы хотите сказать, что мы снова можем оказаться отрезанными от юга? — спросила Фелиция, отпивая большой глоток из бокала. — Боже милосердный, только этого не хватало! Начнутся бунты. Думаю, я к ним присоединюсь. Я уже не могу жить без утреннего кофе.
— Поскольку магия уходит из мира, Мертвые Земли тоже успокоятся, — сказал Хок. — На вашем месте, я бы начал прокладывать новые торговые пути и совершать новые территориальные приобретения.
Королева подумала над этим и вдруг улыбнулась.
— Если Мертвые Земли снова станут пригодны для жизни, то мы — на пороге крупнейшей земельной лихорадки в истории. И если удастся захватить и контролировать большую их часть, Трещина нам больше не понадобится!
— Не слишком обольщайтесь, — заметила Фишер. — Магус говорил, сквозь щели в ткани мироздания к нам просочилось столько магии, что на ее полное исчезновение уйдут века.
— Вы уверены, что Магус погиб? — уточнила королева.
— Абсолютно, — ответил Хок.
— Хорошо, — кивнула Фелиция, — он всегда меня страшно нервировал.
— Кто-нибудь удосужился сообщить фее Лунный Блик о смерти Магуса? — поинтересовалась Фишер. — Они были очень близки.
— Были, — подтвердила крохотная крылатая фея, внезапно появляясь в гуще собеседников перед троном.
Она быстро выросла до человеческих размеров и холодно огляделась. На ней было длинное черное платье в знак траура, косметика на лице отсутствовала. Без макияжа она еще меньше походила на человека и казалась еще более чужой, нездешней. Ее хрупкие крылья лучились бледным перламутровым сиянием.
— Я всегда любила его, — произнесла она бесстрастно. — Хотя и знала, что он не настоящий и что однажды ему придется уйти туда, куда я не смогу за ним последовать. Теперь и мне пора. Он был единственной причиной, по которой я задержалась среди смертных. Все мои соплеменники давно покинули окольными путями солнечный мир. Я последняя фея, и в мире без магии для меня нет места. Я покидаю вас, чтобы присоединиться к моему народу там, где сгущаются тени. Всем до свиданья. Было весело.
Она послала Хоку воздушный поцелуй и подмигнула Чансу, затем сжалась в невидимую точку и пропала.
— Началось, — сказал Ламент. — Мир меняется.
— Все изменится, — поддержал Хок. — Ничто уже не будет прежним.
— Порой это неплохо, — заметил Джерико. — Я и сам претерпеваю перемены. Я больше не Пешеход, я теперь просто человек, как и любой другой. Не быстрее, не сильнее. И определенно столь же уязвим.
— Мне ли этого не знать, — поддела его королева. — Ударился тут большим пальцем ноги, так можно было подумать, умирает.
Ламент посмотрел на нее с нежностью.
— И дабы отпраздновать вновь обретенную человечность, я по собственной воле решил жениться на женщине, которую любил столько лет. Фелиция согласилась стать моей женой. Что, на мой взгляд, говорит скорее о мужестве, нежели о здравом смысле, но я никогда не мог устоять перед вызовом.
— Я заставлю тебя поплатиться за это чуть позже. — Улыбнулась Фелиция.
— Погодите, — остановила их Фишер, — вы хотите сказать, что Джерико собирается стать Лесным королем?
Она бросила быстрый взгляд на Хока, но тот явно не торопился с высказываниями.
— Я стану консортом при королеве Фелиции, — осторожно ответил Ламент. — По сути, мы оба только регенты при Стефене, пока он не достигнет совершеннолетия и не примет корону. А затем Лесное королевство и Герцогство под горой мирно объединятся, слив воедино две столь долго разлученные страны. Больше никаких войн. Юношам не придется умирать до срока. — Подвижник улыбнулся. — Я слишком много мечтал о рае. Остаток жизни я намерен провести в попытках воспроизвести его на земле. Для всех.
— Все это так неожиданно… — растерялась Фишер.
— Мы да Фелиция… видит Бог, не будь мы оба в свое время столь упрямы, сделали бы это гораздо раньше. Имеются ли у вас возражения, капитан Хок?