— Элен!
Но едва он сошел с тропинки, как видение исчезло, послышался злобный, скрипучий хохот. Из-за деревьев к нему устремились зловещие тени, протянулись корявые ветви, и Леофрик похолодел от страха при виде столь резкого превращения.
Но он был бретонским рыцарем, а потому обладал невероятным мужеством, которое сильнее всяких страхов. Высоко подняв меч над головой, он взмахнул им, и мерзкие твари, которые уже окружили его, как акулы, почуявшие кровь, резко отпрянули назад.
Леофрик начал медленно отступать, бросая взгляды через плечо в надежде разглядеть серебристую тропу, но ее нигде не было видно.
— Святая Дама, защити меня, — прошептал Леофрик, когда к нему рванулся первый призрак.
Рыцарь взмахнул мечом, но клинок прошел сквозь тень, не причинив ей вреда. В ответ в его доспехи вцепились когтистые лапы, которые принялись шарить по металлическим пластинам, пытаясь найти незащищенную плоть; от этих лап несло могильным холодом.
Леофрик вскрикнул — от прикосновения призрака ему стало так больно, что он не выдержал и упал на колени; тело пронизал ледяной холод, сердце бешено застучало. Из-за деревьев выплыло еще несколько призраков; их глаза сверкали во тьме, как желтые огни. И тогда Леофрик понял, что сейчас он умрет.
Но вдруг откуда-то сверху послышался резкий вскрик, и перед Леофриком возникла знакомая разрисованная фигура; в каждой руке она держала по сверкающему золотым светом мечу.
Загородив собой Леофрика, Ку-Сит сказал призракам:
— Вы не можете его забрать. Этот человек принадлежит Ку-Сит.
Яростно шипя, тени закружили вокруг танцора смерти, но броситься на него не решались, боясь его сверкающих мечей.
— Человек! — крикнул Леофрику Ку-Сит. — Вставай! Вставай же!
Леофрик заскрипел зубами и до крови прикусил щеку, пытаясь преодолеть оцепенение и боль, вызванные ледяным прикосновением призрака. И постепенно боль начала уходить, силы вернулись, и рыцарь встал возле танцора смерти, державшего наготове свой золотой и серебряный клинки.
— Иди за Ку-Сит, — сказал танцор. — Ступай туда, куда ступает он.
Леофрик кивнул и в последний раз оглянулся на лесных призраков: он увидел Элен, голую и окровавленную, с которой лесные чудища сдирали кожу и мясо.
— Все это ложь, человек, — сказал Ку-Сит. — Морок, и больше ничего.
С трудом заставив себя отвернуться от ужасного зрелища, Леофрик пошел вслед за танцором. Сердце рыцаря разрывалось от боли, и все же он помнил слова Ку-Сит: все это лишь видение, и больше ничего.
И снова он шагал по серебристой тропе; злобное шипение призраков осталось далеко позади.
— Глупый человечишка, — после недолгого молчания сердито сказал Ку-Сит, — ты что, забыл о словах Ку-Сит? Ку-Сит запретил сходить с тропы!
— Я увидел Элен! — крикнул Леофрик. — Свою жену.
— Твоя жена мертва, — сказал Ку-Сит. — Это была не она. А теперь прибавь шагу, впереди долгий путь.
Сделав тяжелый вздох, Леофрик кивнул и посмотрел на свой сверкающий меч.
— Что это за свет исходит от моего меча? — спросил он.
— К этому оружию прикоснулась магия, — ответил Ку-Сит. — Со временем она ослабнет, но сейчас пока действует.
— Правильно, — гордо сказал Леофрик. — Мой меч благословила сама Дама Озера.
Ку-Сит молча отвернулся; в это время из тумана вынырнул Гончая Зимы, волоча за руку плачущего Кьярно.
Как и меч Леофрика, Клинки Полуночи испускали сияние.
— Я их видел! — плача, говорил Кьярно. — Мою мать! Отца! Нужно вернуться за ними!
Кайрбр молча подтолкнул Кьярно к тропе, и Леофрик увидел, что тело старого воина покрыто ссадинами и синяками. Бросив понимающий взгляд на Ку-Сит, Леофрик промолчал.
— Глупые юнцы! — сказал танцор, и Кайрбр согласно кивнул.
Когда злые чары отпустили Кьярно, он лишь глубоко вздохнул. Леофрик помог ему подняться, и четверо воинов пошли дальше по серебристой тропе.
За каждым поворотом их поджидали кошмарные призраки и страшные видения, перед глазами вставали сцены ужасов и блаженства, но воины упорно шли вперед, помня о невероятной силе лесных духов и их умении заманивать свои жертвы в лес. Больше с тропы они не сворачивали.
— Пришли, — сказал наконец Ку-Сит, и Леофрик увидел сверкающий, окутанный туманом проход, за которым виднелись острые каменные выступы и бледно-голубое небо.
Радуясь светлому дню и ярким краскам, воины подбежали к проходу и смело вошли внутрь.
Сердце Леофрика наполнилось радостью и ликованием, когда он вновь увидел скалы, деревья и землю — все те знакомые картины, по которым успел истосковаться. Выйдя из прохода, он оказался высоко в горах, среди голых камней.