Вокруг фигуры Насти клубится сизая дымка. На лицо девушки легли тёмные тени, очертив страшные провалы вместо глаз.
– Глеб, – зовёт Саша, – иди сюда.
Парень сжимает моё плечо и отпускает, моментально оказывается рядом со своим старшим напарником.
– Сейчас рванёт, – говорит Саша, – давай, в одно касание. Осторожно, чтобы не сдетонировала эктоплазма призрака. На счёт три, успокоение и магия крови. Готов? Поехали. Раз, два, три!
На счёт “три” Глеб и Саша одновременно вытягивают вперёд правые руки. Дымка, которая только что кружилась вокруг призрака, истлевает, забирая с собой тёмные тени. Лицо Насти наливается цветом, розовеет, в глазах появляется разум.
– Достаточно, – отрывисто бросает Саша, – теперь только успокоение. Нам нужно её расспросить.
Глеб кивает головой. Они с Сашей синхронно выполняют странные пассы руками: вправо-влево, вверх-вниз, словно гладят большую кошку. Призрак блаженно улыбается, опускается на пол и замирает в позе лотоса.
– Отлично, практикант Ветров, – Саша кивает Глебу, – теперь я сам. Небольшой капкан во избежание проблем, так сказать.
Автоматически ставлю в голове галочку, у Глеба фамилия Ветров. Вполне себе такие обычные имя и фамилия, у остальных наверняка такие же, вот только способности необычные. Они не сочиняют музыку и стихи, а занимаются тем, что помогают успокоить призраков и изгоняют демонов.
Глеб опускает руки и возвращается ко мне. На бледном лице блестят капельки пота.
– Ты бы силы восстановил, – бросает через плечо Ярик, а сам не сводит глаз с призрака, – с нами теплокровные.
– Хм, и весьма аппетитные к тому же, – нахально скалится Глеб, поглядывая на меня.
Я вспыхиваю от намёка, смысл которого от меня ускользает, но ясно, что моя трепетная персона точно там замешана, сердито смотрю на скалящегося Глеба и открываю рот от удивления. Мне кажется или у него клыки прорезались? Глеб, заметив мой взгляд, подмигивает, кидает в рот ярко-красную конфету и улыбается. “Нет, всё-таки показалось” – облегчённо выдыхаю я, внимательно рассматривая ровные крепкие зубы.
– Настя, – голос Саши отвлекает меня от глупых подозрений, – расскажи, что ты помнишь? Что последнее с тобой произошло? Вчерашний день вспомнить можешь?
Сейчас она выглядит вполне живой и здоровой. Вот только сквозь неё можно разглядеть противоположную стенку грота-подвала.
– Вчерашний день? – голос Насти срывается в шелест осенних листьев.
– Да, расскажи, что ты делала вчера? – повторяет Саша, опускаясь на корточки напротив призрака.
Настя блаженно закрыла глаза и замерла, прислушиваясь к чему-то, что нам недоступно.
– Глеб, – шепчу я, – что с Настей…с призраком? Почему она так странно говорит?
– Магия крови, – объясняет Глеб, – она напитала призрак твоей знакомой, чтобы мы могли получить ответы. Призрак отчаянно не желает признавать собственную гибель и если не успокоить его, напоив кровью, то он может натворить бед. Помнишь, у греков герои поили духов умерших кровью жертвенного барана? Мы сделали то же самое, только проще. Теперь она даст ответы, если сможет всё вспомнить. А голос изменился потому что она уже на границе между миром живых и миром мёртвых. Мы должны помочь ей, иначе она так и застрянет между мирами, а потом превратится в неупокоенного духа.
– В барабашку? – ахаю я.
– Да.
Блуждающий дух, гремящий цепями, вот будущее Насти. Я срываюсь с места, подбегаю к призраку и падаю перед ней на колени, заглядывая в её прозрачные глаза.
– Настя, Настя, – шепчу взволнованно, хочется взять её за руки, но быстро вспоминаю, что это невозможно, – вспомни, дорогая, что ты делала вчера?
– Вчера? – призрак улыбается и это так страшно, от осознания, что это не живой человек, но испытывает человеческие эмоции, – утром встала, приняла душ. Выпила кофе, потом поехала в универ.
– А в библиотеку ты зачем ходила? - Чтобы не было порыва взять её за руку, изо всех сил впиваюсь ногтями в свои ладони.
– В библиотеку? – призрак задумался, – А! вспомнила! - И опять эта радостная улыбка, от которой хочется завыть в голос! Ведь я понимаю, что это остаточные эмоции, автоматизм, выработанный за годы жизни. Призрак не способен по настоящему улыбаться и радоваться, печалиться, плакать или смеяться. – Я нашла новую городскую легенду, связанную с МГУ. Точнее не новую, а очень старую. Веду расследование.
– И что там?
– Колдуны! Мёртвые колдуны и проклятие Воробьёвых Гор!
Глава 14.
Ника.
– Так, а это уже интересно, – присвистнул Саша, – ну-ка, Ника, продолжай спрашивать.
Нервно оглядываюсь на него, смотрю широко раскрытыми глазами и мысленно умоляю: “ А может вы продолжите?”
– Не останавливайся, расспрашивай, – кивает мне Саша, как будто и не заметил моего молчаливого крика!.
Нервно облизываю губы, выдыхаю. Я смогу, я должна найти убийцу Насти, значит должна успокоиться. Наклоняюсь к Насте, блаженно прикрывшей глаза, и тороплю её.
– Настя, дорогая, расскажи подробней, - стараюсь говорить ровно, автоматически “срисовывая” поведение всех Стражей.
– Ты правда хочешь знать? – вдруг распахивает глаза Настя, – Тебе правда интересно? И смеяться не будешь?
– Правда, Настя, – успокаиваю её – и смеяться не буду. Мы все с удовольствием послушаем, что ты там расследовала. Верно, ребят?
Позади раздаются нестройные возгласы согласия. Настя удивлённо оглядывает всех, забавно морщит носик и решается.
– Ну, если вам так интересно, – шелестит её голос, – на месте Воробьёвых гор долгое время стояла деревня. Она так и называлась – Воробьёво. Вроде деревня как деревня, но слава про неё шла нехорошая. Считалось, а я думаю, что так и есть, что в Воробьёво жили исключительно чёрные ведьмы и колдуны. Творили свои тёмные дела потихоньку, за что люди их не любили, но и не совались к ним. Опасались возмездия. Ну, колдуны и вправду опасны. Порчу могут наслать или проклясть от всей своей тёмной души. Вот у меня есть знакомая, так её бабка-гадалка прокляла. Навесила на неё венец безбрачия…
– Настя, – останавливаю я её, – всё это очень интересно, но про деревню и колдунов совсем захватывающе.
А, – снова улыбается призрак, – точно. Про деревню. Так вот, стояла она до 1947 года. Распространяла свою плохую энергетику на всю округу и в конце концов помешала властям. И деревню снесли. Подчистую. Ага, даже колышка не оставили. А колдунов – выселили. Только колдуны просто так с места не ушли. Они прокляли всю гору страшным проклятием. Типа, если кто решит тут поселиться, то жизни ему не будет и вообще все умрут. Вот! А, да, забыла. Теперь тут выстроен наш универ. Круто же, да?
Глаза призрака наполнились восторгом. Только я так и не понимаю, причём тут легенда и гибель Насти. Обернулась к Саше. Тот смотрит задумчиво, покусывая большой палец, хочется сказать, чтобы палец изо рта убрал, а то глисты заведутся. Так мама в детстве говорила. Но, естественно я молчу. А Саша замечает мой взгляд.
– Спроси, зачем в библиотеку ходила вчера.
Киваю, поворачиваюсь к Насте.
– Настя, а в библиотеке ты что вчера делала?
– В библиотеке? – задумывается Настя.
Мне кажется, что румянец на её щеках бледнеет. Неужели магия перестаёт действовать?!
– Вспоминай, Настя, это очень важно! – тороплю её.
– В библиотеке… вспомнила! Я нашла альбом со старыми фотографиями…да.. – голос призрака слабеет, – фотографии… я сидела в библиотеке…было очень поздно, темно. Я была там одна. Горела лампа над столом, я рассматривала снимки, потом заметила… нет, мне показалось, что одно лицо на снимке мне кого-то напоминает. Я забрала снимок, сунула в рюкзак, выключила лампу, встала из-за стола…шаги! За спиной шаги… тяжёлые. Холодно! Мне так холодно!