– Спасибо, Яра!
Вот не мог Глеб сразу так объяснить? Два слова «презумпция невиновности» — и мне легче стало. Ни к чему эти долгие проникновенные разговоры о доверии к нему, к Стражам! Мне не нравится, как он действует на меня, надо держаться подальше. И, естественно, я доверяю им. Всему отряду Стражей!
И соблюдение законов – это уже не просто слова!
Глава 19.
Снежана.
Прямо из кафе, я отправилась следить за парнем Вероники. Все-таки странный он какой-то. Ладно, прячет ауру, но нас почему испугался? Есть что скрывать? И что ему от девчонки надо? Я сначала злилась конечно, что нам приходится нянчиться с Вероникой, присматривать. Но девчонка вроде нормальная, только вот неприятности к ней так и липнут: то Шадо, то призрак. Теперь вот этот её Пашка!
Как бы ладно, не навечно же мы к ней приставлены? Помогу, чем смогу из женской солидарности. Надеюсь, вскоре нас освободят от обязанностей нянек и мы сможем уже заняться более интересными делами. А то получается, что мы не практиканты в Стражи, а служба спасения для недавно проявившейся Видящей.
Парня догнала уже у метро. Что и даже без машины? Чем же он девчонку то зацепил? Они же обычно на машины западают, да чтоб прикид получше был и деньги водились на подарки те же, прогулки, походы в бары.
Хотя… Судя по наблюдению за Вероникой у нее только учеба на уме, ну и с подругами иногда в кино. Какая-то она не современная…
Так, ждет кого-то что ли? Накидываю на себя полог и уменьшаюсь, чтобы не привлекать внимание. Всё-таки неприятный он, этот Паша, друг Ники. Есть в нём что-то неуловимо-отвратительное, скользкое. Как она вообще с ним спуталась?!
Подлетаю так, чтобы слышать, о чем он начал по телефону говорить. И голос, что характерно, такой сладкий, ванильный, как розовое пирожное в кондитерской. Глазки масляно поблёскивают, на щеках румянец выступил. Хм, а чем это от него так фонить начало? Ничего не понимаю.
— Ну извини, детка, дела были. Но сейчас всё отменилось, и я могу приехать к тебе, – продолжает мурлыкать Пашка в мобилку.
Не поняла, это он с Вероникой уже или у него еще «детка» есть?
— Замечательно, что ты одна. Я куплю вина и шоколад, – он расплывается в улыбке, пряча глаза под густыми ресницами.
Ох, видела бы эта детка его плотоядную улыбку. Меня аж мороз по коже продрал, такая она была жуткая, совсем никак не связанная с любовью или хотя бы влюблённостью. На секунду мне даже показалось, что он суккуб. Только суккубы всегда женщины – прекрасные и соблазнительные, пышногрудые красотки с шикарной походкой, по мужчинам практикуют. А этот чистый самец, как не крути. Надо отдать ему должное, какой-бы он не был мерзавец по моим личным ощущениям, но внешность у него что надо.
Ну, а дальше проехали несколько станций на метро, вёл себя Пашка нормально, зубами не светил, к людям не приставал. Потом зашел в магазин и оттуда к “детке”, вооружившись стандартным набором любовника. Еще при выходе из метро я уже поняла, что это не станция Вероники.
М-да, компрометирующих фоток нет пока, а слова к делу не пришьёшь.
Идти пришлось недалеко. «Детка» вылетела навстречу и кинулась на шею нашему ловеласу. Ага, вот и фоточки! Злорадно потирая руки, сделала несколько снимков совсем не сестринских объятий нашей парочки, а один так вообще впечатляющий – страстные лобызания Пашки с деткой. Пф! Герой-любовник! И как совести хватает всем девчонкам голову дурить? Что ж, факт неверности я установила, тип Пашка неприятный, но вроде неопасный, можно отчаливать. Отправлю фотки Глебу, пусть сам Нике показывает, а я своё дело сделала, остальное меня не касается.
Только собралась уходить, но что-то меня остановило. Присмотрелась…ничего не понимаю. «Детка» как-то завяла после поцелуя, глаза налились усталостью, словно она не спала дней пять, кожа потускнела и посерела, уголки чувственного рта опустились, сама «детка» ссутулилась.
Так! Тут точно не обошлось без магии! Да, блин! Кто ты такой, Пашка-ловелас?
Иду за ними, прикрытая пологом невидимости, внимательно слежу за «деткой». Она заплетается в собственных ногах, буквально висит на Пашке, он шепчет ей что-то на ушко, а сам наливается энергией. От него просто разит силой!
Суккуб?! нет, быть не может!
Выплетаю заклинание, запускаю вперёд, цепляю к Пашке и замираю на месте. Жду, когда пойдёт информация.
Биение сердца сливается с ходом времени. Тук-секунда, тук-вторая… Информация хлынула, разом затопив моё восприятие. Желание, дикое, горячее, полное бесстыдных картинок. В нём лицо теряющей энергию «детки» и… рогатая голова Пашки! Обнажённая «детка» на смятых простынях вздрагивает от экстаза, над ней нависает атлетическая фигура с чёрными лебедиными крыльями за спиной…
– Инкуб! – вырывается приглушённый крик.
Открепляю заклинание, уменьшаюсь и быстро улетаю. Фея не справится с инкубом, тут нужен кто-то посильней. Глеб или Яр, в идеале наш куратор Саша.
Опускаюсь на землю, возвращаю себе нормальный размер и набираю номер Глеба. Гудки звучат из трубки.
– Возьми, возьми, – молюсь я, постукивая ногой, и молитва срабатывает, слышу голос вампира, выдыхаю в трубку, – Глеб, Пашка инкуб!
– Понял. Вызывай Ярика, а я с Никой поговорю.
****
Ника.
Машина останавливается напротив подъезда.
– Спасибо, Глеб, я пойду. До завтра? – смотрю на парня.
– Ник, подожди, – Глеб мнётся.
– Что случилось? – Хмурюсь я.
– Снежана звонила. Она кое-что разузнала про твоего…хм, друга.
Я и забыла, что фея отправилась следить за Пашкой. Не нравится мне тон Глеба, ох и не нравится.
– Говори уже. Он демон или библиотекарь, которого мы ищем? – шучу, а у самой на душе неспокойно. Кошки скребут.
– Во-первых вот, – Глеб протягивает свой телефон, – листай, это Снежка нафотала.
Дрожащими руками беру телефон. На фото Паша обнимается с какой-то девушкой. Листаю и останавливаюсь на фотографии, сделанной крупным планом – Пашка жадно целует девушку, как будто съесть её пытается. Мутит от этой картинки. Сердце обиженно застывает, внутри образуется сосущая пустота.
Господи, зачем он так? Ты же знала, подозревала – шепчет противный внутренний голосок.
– Спасибо, – голос звучит надрывно, – лучше так, чем ходить с рогами и на что-то надеяться.
Протягиваю телефон, Глеб хочет что-то добавить, хмуриться, но замолкает.
– Спокойной ночи, увидимся завтра, – выхожу из машины, держась из последних сил.
Не хочу показаться слабой. Не хочу. чтобы меня жалели.
– Ника, может мне остаться?
Машу головой и ныряю в подъезд. Уже дома сползаю по двери, захлёбываясь в слезах.
Больно… Слишком больно…
Глава 20.
Ника.
Хорошо, что отца сегодня нет дома, могу дать волю слезам и пережить предательство, а не прятать его в себе. Не давиться болью, делая вид, что всё замечательно. Не улыбаться натужно, пытаясь сохранить лицо и уберечь единственного близкого человека от переживаний. Не притворяться, что я сильная, чтобы сбежать от заботливой жалости. Слёзы вымыли всю боль из души, оставив только сосущую пустоту. Всё ещё тяжело, но жить уже можно.
Я встаю с пола и иду на кухню, хочется согреться. Включаю чайник и наблюдаю, как за его прозрачной стенкой вода, нагреваясь, образует пузырьки, которые играют разными цветами.
«А представь, если бы вы переспали! Было бы намного больнее. Думай о хорошем!» — говорит внутренний голос.
Да… Это однозначно хорошо! Пусть веселиться со своими подружками, а я прекрасно обойдусь без него! Не собираюсь сидеть дома и убиваться, у меня есть подруги!
«И Глеб», — мелькает мысль, но я от неё отмахиваюсь.
Обойдусь без мужиков!
Налила чай и включила ноутбук, надо бы подготовиться к завтрашним лекциям. На какой-то момент я даже горжусь собой, что быстро взяла себя в руки, но уже через полчаса понимаю, что совершенно ничего не запомнила из прочитанного, в голове все время мелькают картинки Пашки, целующегося с девушкой.