— Пошто тебе? — недовольно проскрипел он, всё плотнее прижимая её руку к орнаменту своей ладонью, сухой, мозолистой и крепкой, словно корень старого дерева.
А потом что-то случилось. Руку Чары обожгло резкой болью, старикашка отпрянул, тряхнув седыми неопрятными космами. Чара охнула и уставилась на свою ладонь, где наливался краснотой тот самый орнамент в виде кольца из переплетённых между собой линий. Боль прошла так же внезапно, как и появилась, а вот рисунок остался.
— Что у тебя тут?
Чара вздрогнула, но это был всего лишь Лорд Всезнайка. Он присел на корточки и взял в руки «шкатулку».
«Осторожнее!» — хотела крикнуть Чара, но не успела.
Да ничего и не произошло. Старикашка хмуро поглядывал на Югоря, а тот откинул деревянную крышку, которая оказалась… обложкой книги!
— О-о! — только и произнёс Лорд Всезнайка.
— За всё — шесть монет, — скрипучим голосом сварливо обозначил цену старик.
«Шесть монет? Да он издевается!» — возмущённо подумала Чара. Но торговец был невозмутим.
— Мне не нужно всё, — отозвался Лорд Всезнайка, бережно переворачивая толстые пожелтевшие листы странной книги.
— Шесть монет, — упрямо повторил продавец.
— Югорь, — дёрнула своего спутника за рукав Чара, — можно подарить ножи Атто. Хорошие ножи!
Лорд Всезнайка с трудом оторвался от книги и посмотрел на ножи.
— Можно… — задумчиво протянул он. — Шесть монет, говоришь?
Девочка понимала, что цена немыслимо высока. Четыре монеты серебром им с матерью платили за Луну каждодневного труда, но ей отчаянно хотелось разгадать тайну книги.
Лорд Всезнайка вздохнул и распустил тесёмки на кошеле. Шесть серебряных монет легли на сухую, обезображенную болезнью суставов ладонь. Старикашка проворно поднялся и исчез в толпе. Лорд Всезнайка бережно прижал к себе книгу, Чара увязала в дерюжину остальное, и они поспешили обратно к своему фургону.
Кубок Триш определила в реквизит, как и ножны. Ножи высоко оценили Атто и Карик, который немедленно к ним потянулся, за что и получил увесистый шлепок по рукам.
Лорд Всезнайка унёс книгу в фургон да так там и остался, а Чара сгорала от любопытства, помогая Триш готовить помост к вечернему представлению. Ладонь совсем не болела, и она украдкой переворачивала её, чтобы убедиться, что орнамент всё ещё там.
Когда началось представление, она отошла под свет уличной лампы, окружённой роем мошкары, и стала до рези в глазах всматриваться в затейливый узор.
«Магия Стихий», — вдруг сложился загадочный рисунок в не менее загадочные слова, тихим эхом прошелестевшие у неё в голове. По телу девочки пробежала дрожь, словно при ознобе. Что-то беззвучно лопнуло в глазах, и зрение, помутившееся на миг, странно обострилось.
Чара испуганно огляделась. Представление шло своим чередом. Карик со шляпой обходил хохочущих зрителей. Где-то играла музыка. Что-то бормотал за полотняной стенкой фургона Лорд Всезнайка…
«Книга!» — Мысль обожгла её, и Чара, проскользнув за помостом, взлетела на подножку повозки.
Югорь расположился под лампой, передвинув туда один из сундуков. Книга лежала у него на коленях, раскрытая примерно посередине. Он с отсутствующим видом смотрел куда-то далеко, не замечая стенок фургона, да и всего поля Ярмарки вообще. На появление Чары он не отреагировал. Она присела рядом и тронула его за рукав.
— А? Чара… — Он неохотно оторвался от своих мыслей. — Как там представление?
— Хорошо. Что это за книга? — Девочка старалась скрыть нетерпение, ведь Лорд Всезнайка ничего не знал о его причине, а рассказывать о таинственном рисунке на своей ладони она не собиралась.
— Очень древняя и загадочная, как и всё, что попадает в наши руки через десятки Лунных лет… Она из Другого мира, конечно. — Он бережно огладил страницу.
— И что в ней написано?
— Не знаю, Чара. И не знаю никого, кто владел бы языком Ариса.
— А… чего? — не поняла Чара.
— Ариса. Так называется Другой мир.
Чара тряхнула головой. Тонкие прядки растрёпанных волос метнулись туда-сюда.
— Но кто может там писать, если там живут чудовища, от которых нас охраняют Стражи?
Лорд Всезнайка с удивлением посмотрел на девочку, словно увидел её впервые.
— Кто сказал тебе такую глупость? В Арисе живут, или жили когда-то, до Чёрных дней, люди, очень похожие на нас. Но — другие. Стражи охраняют Переходы именно от них и от того, что приходит вместе с ними.