Кендрик побежал вниз по хребту. Всё быстрее и быстрее, пока не разогнался во всю прыть. Он нырнул в темнеющий лес и не остановился, даже услышав зов Айви:
– Подожди!
Чтобы она рассказала ему такую же безумную историю, как мисс Боксворт? Он помнил, как вспыхнули её глаза при словах сумасшедшей старухи! Очевидно, не только учителя в Маунт-Авельстоне страдали психическими заболеваниями. Айви догнала его.
– Ты, наверное, совсем растерялся. Я три дня не могла прийти в себя после первого превращения. A ты ещё даже не знаешь, каково это! И всё, что ты услышал, кажется безумием.
Кендрик остановился.
– Дай-ка подумать. Нет, конечно, вы здесь все крылатые супергероини. Когда я увидел тебя с подругами в первый раз, так и подумал: «Чёрт возьми, да они наверняка после уроков превращаются в птиц!» Спасибо, что приняли меня в свой клуб. Я свяжусь с вами, как только покроюсь перьями. A до тех пор оставьте меня в покое.
– Кендрик…
– Ну что Кендрик?! – проворчал он. – Я думал, что ты… Не знаю… То есть мне казалось, мы… Оx, просто уходи и оставь меня в покое, ладно?
Айви ошарашенно опустила голову. Прикусила нижнюю губу и открыла было рот. Но Кендрик устал слушать глупости. И прежде чем она успела что-то сказать, отвернулся и ушёл.
Глава 7
Толстые гобелены, покрывавшие стены на лестнице, скрадывали звук его шагов. Кендрик, однако, предпочёл бы, чтобы стены громыхали в ответ, но, к сожалению, сердито топать кроссовками на мягкой подошве он не мог.
Квартира директора школы находилась в главном крыле замка. Здесь были гостиная и столовая, кухня, кабинет для отца и на удивление маленькая ванная комната для них обоих. Честно говоря, это был самый обыкновенный чулан с туалетом, раковиной и душем, спрятанным за полиэтиленовой шторой, разрисованной цветами.
Из гостиной на второй этаж вела винтовая лестница из кованого железа. Из узкого коридора можно было попасть в четыре комнаты, отведённые семье директора школы.
Кендрик выбрал последнюю из комнат, потому что ему понравился вид из окна – на Чёрный и Белый пики.
– Кендрик! – позвал из кухни отец.
Должно быть, он всё-таки громко протопал по коридору. Кендрик замер на ступеньках винтовой лестницы.
– Что?
– Ты как раз вовремя. Ужин готов.
Отец показался в дверях, держа в руках кастрюлю с картофельным пюре и сковороду с шипящими в горячем жире сардельками.
Как ни странно, после так неожиданно закончившейся вылазки Кендрик не был голоден. С другой стороны, сардельки с картошкой он очень любил. Не долго думая, Кендрик спустился вниз. Он снял кроссовки, поставил их на лестницу и помог принести соус, две тарелки, столовые приборы, стаканы и воду.
3а едой отец поделился впечатлениями об учителях. Он начал посещать уроки, которые они вели. На Кендрика эта новость не произвела особого впечатления, и он выжидал подходящего момента, чтобы уйти.
– A что у тебя? – спросил отец. – Ты сегодня всё молчишь.
– Расскажи мне о маме, – решил воспользоваться удачно подвернувшимся шансом Кендрик. – Какая она была?
Ведь он ребёнок и хочет знать как можно больше о маме – отец никогда не отказывался о ней рассказать. Однако в последние годы они избегали этой темы.
Отец откинулся на спинку стула. Он удивлённо приподнял брови, но потом медленно кивнул.
– Она была особенная. Именно так большинство мужчин говорят о своих жёнах, верно? По крайней мере, должны бы так говорить. Но твоя мама была действительно необыкновенной. Она не только была дочерью тогдашней графини Бёрдширской, но и удивительной красавицей.
Он взглянул на Кендрика. Кендрик знал причину.
– У меня её глаза.
– И волосы такого же цвета, как у неё. Но потрясающей она была не только поэтому. Всё, что она делала, выходило таким естественным и элегантным. Иначе и не скажешь. Даже когда она просто сидела молча, на неё хотелось смотреть.
– Вы вместе учились в этой школе. Как вы познакомились?
Щёки его отца загорелись.
– Твоя мама ещё кое-чем отличалась от других девочек. Остальные обращали внимание только на спортивных парней. В школе Маунт-Авельстон выбор был богатым! Наверное, и сейчас мало что изменилось. Достаточно посмотреть на тебя. Я никогда не был таким. О, мне пришлось постараться! Я очень хотел произвести на неё впечатление. Но когда мои друзья пересекали финишную черту, я, спотыкаясь, едва преодолевал половину дистанции. Кое-какими успехами я мог похвастаться только в гребле.
Отец устремил взгляд на стол, перед собой. Он будто светился изнутри от воспоминаний.