— Я повешусь до конца курса и не доживу, — простонала Дениз, выбираясь из-под одеяла.
— Не повесишься. Раз в четыре часа я буду тебе это приносить. Хочешь чего-нибудь, пока я тут?
Делая глоток, девушка скривилась. Из глаз брызнули слезы.
— Ты сейчас… — прокашлявшись и все-таки допив принесённую гадость, — ничего не перепутал?
— Нет, — Алексей покачал головой. На его лице было написано искреннее сочувствие. — Он предупреждал, что это редкостная гадость.
— Кэп, я просто плачу от умиления крокодильими слезами! — Потом Дениз вздохнула, потёрла виски. — Прости… Веду себя… паршиво.
— Ничего. Может, попробуешь поспать?
— Уже не могу спать. Лучше, — девушка наклонилась и протянула руку, нашаривая около кровати телефон. — Позвоню папа? и буду жаловаться ему. Глядишь приедет и привезёт моих обожаемых аразских пироженок.
— Этих что ли? — усмехнулся Алекс и положил на край кровати коробку. Не совсем то, но тоже из тех, что нравились Дени. Остался вопрос — откуда он успел узнать?
Девушка вздохнула, взглянула на них, снова на Алекса, снова на пироженки.
— Искуситель…
— Мне показалось, это тебя немного порадует.
— Да… порадовало, — отодвинув немного отросшие пряди за ухо, Дениз открыла коробку. — Алекс, ты просто чудо! Настоящее!
— Кто знает… Развлекайся…
— Кажется, я знаю… — промурлыкала Дениз, запуская зубки в пирожное и блаженно жмурясь. — Все готова отдать за такое счастье!
— Слушай, что с тобой случилось? — мужчина присел на край кровати. — Ни дурацкого поведения, ни жаргона…
Дениз потянулась, облизнулась.
— Работа закончена, можно расслабиться!
— Работа… значит, я был прав, — прищурился Алекс.
— Ну да, прав, я имперский каратель, отсеиватель класса «агрессор», — зевнула Дениз, затем зевнула ещё раз. — Кэп, ты часом не подмешал во вкусняшки снотворное?
— Нет. Поспи, а? Пироженки никуда не денутся, потом долопаешь, — ласково улыбнулся он.
— Алекс, злой, — заканючила Дениз, — я лягу спать, а он уйдёт и съест все мои пироженки!
— Обещаю не лопать твои пироженки, чудо. Буду сидеть с бластером и охранять их.
— С бластером не обязательно, — ответила Дениз, закапываясь обратно в одеяло. — Просто проследи, чтобы их никто не съел, и я буду тебе оче-е-ень благодарна…
— Окей. Сладких снов… — мужчина закрыл коробку с пирожными.
Девушка уже не ответила, слабо мурлыкая, она вытянулась под одеялом и просто уснула…
…- Однако… — Дрейк посмотрел на доктора. — И ты ещё говоришь, у него нет на неё видов? Это, конечно, можно списать на простую заботу… но как он у тебя выклянчил облегчение её мучениям!?
Лонгвей вздохнул, отвернулся, постукивая кончиком ручки по столу.
— Скажем так, он привёл доводы, против которых я не устоял.
— Хм… бластер к виску отметаем… это какие же?
Доктор вздохнул ещё сильнее.
— Дрейк. Это останется… тайной между нами.
— Опаньки… ну ладно. И что скажешь?
— Что скажу, — Лонгвей задумался. — Сегодня вечером позвоню Дениз и приглашу на свидание. А завтра постараюсь быть подальше от корпуса ИК в общем, и твоего кабинета в частности, когда ты будешь говорить своей дочери, что она теперь оперативник и штурм-капитан Алексей Рэд её напарник.
— Ты понимаешь, что скоро надо будет дать старт проекту «Молот»?
— Понимаю, — кивнул доктор. — Но пока… в конце концов, если у нас сменится полковник, этот проект могут и закрыть, — не смог он удержаться от дружеской «шпильки».
— Нет… не смогут. Уже — нет, — усмехнулся Дрейк. — Он потянет в плане показателей медицинских?
— Ещё месяца два подержать бы его на оперативной работе, а потом вести по этой линии. Но в принципе, теперь выдержит. Зря я, что ли, обоих месяц мучил?
— А кто тебя знает… Но это радует, так как навыков для Молота ему хватит… О, кстати — как у обоих с бионикой?
— Дениз готова на сто процентов. А Алекс… поскольку он понятия не имеет о сюрпризах нового имплантата… процентов на восемьдесят пять.
— Думаю, стоит ему сообщить. Например… что забыли сказать после госпиталя, или потеряли инструкцию.
— Пока не стоит, — покачал головой Лонгвей. — Потом сделаем это «официально».