— Нет. Из-за Кота. Тогда он охотился на карателей, занимающих высокое положение. Вырезал всех, до кого мог дотянуться. Дениз спрятали в лучшем… интернате. По иронии судьбы, богов, черта, не знаю… заведение для трудных подростков, воспитанников бандитов, тех, чьи родители или умерли или сидели в колониях. Или отрабатывали свои грехи в рудниках.
Алекс промолчал. Все это он уже слышал… но не в таких подробностях.
«Ох, чую не поладим мы с ним…», — Мужчина даже не задумался, что так быстро и нелогично вынес вердикт…
— И..?
— Подумай сам, — вздохнул Лонгвей, ероша волосы. — Маленькая хрупкая девочка оказалась в условиях далёких от тепличных…
Выпив ещё стопку, он нашёл взглядом Дени и этого самого Тиана.
— Ей было тяжело. Больно. Но тронуть её никто не посмел. Её ломали морально, после того, как она физически давала сдачи так, что её вызывали к директору. Она научилась хамить, ругаться, злиться. И скрывать свои эмоции. А ещё тогда она… впервые познакомилась с оборотной стороной жизни. Незаконной. И ей понравилось. Это не были наркотики, табак и алкоголь, хотя порой я думаю, что лучше это были они. Она начала учить искусство взлома и приложения компьютера к бионике. И тогда же впервые поставила себе незаконно бионику. С помощью Тиана.
«Мы с ним точно не поладим…», — помрачнел Алекс, понимая желание дока порешить мужчину, с которым весело болтала Дени.
— Как же ж он ещё жив-то? — озадчился он, изучая недобрым, внимательным взглядом этого человека.
— Потому что… потом… — Лонгвей раздавил стеклянную стопку и тихо зашипел, глядя на осколки в ладони. — Потом нам пришлось признать, что эта тварь была права! До самого своего кончика острого носа! Этот лис… чёртов лис… был единственным, кто смог учуять, что грозит. Дениз сбегала из этого интерната. А нам и в голову не могло прийти, что она стала сильнее. Что такая защита, как там, ей больше не нужна. И её раз за разом, маленькую девочку, глупую малышку, возвращали в интернат. Пока в тринадцать лет её не забрали прислужники Кота. Хотели… — Лонгвей как-то беспомощно взглянул на Алекса. — Хотели сломать. Её уже… Черт, не могу… Изнасиловать её не успели. Просто порезали… Оставили кучу синяков. Поломанные ребра. Разрывы внутренних органов. А когда решили перейти к самому «сладкому», она смогла справиться с наркотиком и ударила той самой незаконной бионикой. Молния. Она и теперь её самая любимая… бионика. Рядом с домом, где её держали, стена к стене, был склад горючих… материалов. Топлива для крейсеров. Взрыв был… жуткий. Когда мы её нашли, она была жива только благодаря бионике. Второй системе, которую в неё поставил Тиан, и о которой не знала сама Дениз. Состояние малышки было… критическим. Пока она лежала в регенерационной камере, приехал Тиан. Он постепенно возвращал ей смысл жизни, учил доверять самой себе. Учил работать с бионикой, которой теперь было нашпиговано её тело. И, в общем-то,… мы думали, что в конце концов, дело пойдёт к свадьбе… Когда Тиан получил повышение и отправился на другой конец галактики. Они переписывались по мэйлу. Но она почерствела, ещё и эта работа отсеивателем. Один из лучших отсеивателей, не спорю, но на неё это повлияло не в лучшую сторону. Потом Дени решила, что может многое и без Тиана. В результате, они поссорились. Тот самый офисный «крыс», взрыв в Galaxy и ты. А теперь они встретились, — взъерошив волосы, Лонгвей закончил. — И хоть ты меня убей, я не знаю, какими глазами она на него теперь смотрит…
— Не знаю даже… — пробормотал Алекс. — Но у меня сильное подозрение, что с этим типом мы не поладим… — затем, он сам не понял, почему сказал это, но… — И, боюсь, моя рука не дрогнет, если придётся выстрелить в него… — Уже поняв, что ляпнул, капитан удивлённо посмотрел на дока. — Что-то я перебрал, похоже… — нашёл он отговорку, хотя единственный коктейль, взятый у официанта, не допил даже до половины.
Умом Алекс понимал, что этому мужчине Дениз, возможно, обязана жизнью… но всё же принять этого не мог. Прокручивая в голове только что услышанное, он осознал, что рука, и правда, не дрогнет…
А она уже шла к нему и Лонгвею, тянула Тиана за собой. Остановилась, что-то говоря, радостно смеясь и глядя на него и только на него.
Мужчина повернулся, глядя на Лонгвея и Алекса.
Суховато кивнул Лонгвею, старому знакомому, и взглянул на Алекса.
— А вас, молодой человек, я не знаю, — сказал он.
Голос, бархатный великолепный баритон, заставил повернуться двух дамочек слева. Мужчина был высоким, чуть выше Алекса. Широкоплечий, мускулистый. И выглядел гораздо взрослее.