Другая группа завсегдатаев Магистрата громко убеждала в обратном. Тоже рьяно топала ногами, размахивала кулаками и приводила контрдоводы, живописуя тяготы ночного бдения у волшебной машинки. Кто-то самый сообразительный решил дать слово магистру Гульке, и тут же левитирующее кресло с калекой поплыло к подиуму, подталкиваемое сторонниками сытных дежурств.
Хотя у магистра Гульки не было ни рук, ни ног, и он не умел сердито топать или убедительно жестикулировать, он обладал другим достоянием – очень громким голосом, к которому прислушивались даже те, кто вовсе его не хотел слушать.
Едва достигнув мраморного возвышения, Гулька удовлетворенно улыбнулся, набрал побольше воздуха в грудь и заорал:
– А вы знаете, как устают глаза, когда целый вечер пялишься в хрустальные шары и плаваешь разумом во вредном ментальном поле?! Это вам не со смазливыми ведьмами по дальним мирам шляться! Это работа! Тяжелая работа глаз и ума!
Зал на какое-то время притих, и половина собравшихся закивала. Калека-магистр удовлетворенно прищурился и продолжил:
– За такую работу не десять процентов прибавки к ужину требуется! – проревел он и снова оглядел зал, поворачивая покрасневшую от натуги голову.
– А сколько? – скромно поинтересовался молодой человек в звездно-синем халате.
– А по три кило этой самой паюсной икры! И трюфели в сметане, чтоб зрение скорее восстанавливалось, и мозги хоть чуть-чуть работали! – саркастически крикнул кто-то с дальнего ряда.
Часть собравшихся разразилась смехом. Однако смех это Гулька прервал оглушающим голосом:
– Да, по три кило паюсной и трюфели в сметане. И еще тридцать дней к ежегодному отпуску. Попрошу магистра Валенкира сюда, – не имея по несчастью рук, калека указал носом на человечка в красной мантии. – Он провел важные расчеты и сейчас докажет всем вам необходимость поддержания наших уважаемых и многострадальных дежурных, опираясь на выкладки современной магической науки.
Валенкир пробивался к подиуму с исключительным трудом. То и дело на его пути попадались чьи-то ноги. Чьи-то шаловливые пальцы дергали его за край одежды, не пуская к беломраморному возвышению. В конце узкого прохода магистру вообще пришлось пробиваться с боем, расталкивая сторонников традиционных норм, повыскакивавших с мест.
– Господа магистры, – негромко и внятно проговорил Валенкир.
– Господа магистры! – продублировал Гулька его речь громовым ором.
– Многие из вас находятся в невежественном заблуждении, что бдения возле ментального концентратора – это легкая работа или даже веселое времяпровождение, – проговорил Валенкир. – Сейчас я докажу вам, что это не так, призывая свой личный опыт общения с этой чудовищной машиной и опыт моих коллег. О зрительном напряжении я скажу чуть позже. Сначала несколько слов о напряжении ума, постоянно находящегося под воздействием чужеродных ментальных полей. Замечено и даже научно доказано, что всего за один вечер, проведенный возле концентратора, мозг подготовленного мага потребляет в три раза больше энергии, чем, скажем, мышцы рыцаря, орудующего мечом в самой беспощадной схватке. Точный цифры я приведу чуть позже. А сейчас, пожалуйста, скажите мне, что случается с ментальным и физическим телом человека, получающим всего треть питания?
– Наступит истощение, – выкрикнул толстяк с четвертого ряда, похлопывая себя по круглому животу.
– Необратимое истощение! – заметил Гулька, выглядывая из-за Валенкира. – Человек будет тончать, пока не пропадет вовсе!
– Правильно! – согласился Валенкир. – Отдавая себя полностью дежурствам возле концентратора и не получая взамен достаточно пищи, мы рискуем вовсе пропасть. Я подозреваю, что некоторые из нас уже находятся на этой грани, – он хотел было для примера указать на магистра Хрипикула, похожего на скелет, обтянутый морщинистой кожей, но в этот миг бледно-розовое облако окутало его самого. Почуяв некую странность, Валенкир встрепенулся, вытянул руки к Гульке, качнувшемся в левитируюшем кресле, и принялся бледнеть и таять на глазах у притихшего зала.
– Это знак свыше! – высказался кто-то, тыча пальцем в исчезающего Валенкира. – Предостережение всем нам! Вот, что значить ограничивать себя в здоровой пище!
Артема Степановича Верховный не обманул. Семя Желания натурально сработало. Потолок озарило сияние, на этот раз малинового цвета. Что-то громыхнуло, и на пол свалился магистр Валенкир. Благородное, чисто выбритое лицо магистра стало красным, как мантия, наброшенная на его плечи. Он огляделся выпуклыми глазами по сторонам. Увидел Семина и заорал во всю глотку что-то бессвязное. Возможно, это было заклинание: вокруг магистра образовалась ядовито-желтая дымка, и запахло протухшей рыбой. Но если вопль Валенкира и был заклинанием, то оно сработало не до конца или прогромыхало впустую.
– Заткнитесь, магистр! Немедленно заткнитесь! – Артем подбежал к нему и со смачным шлепком приложил ладонь к его раззявленному рту.
В тот же миг Страж почувствовал, как в его руку впиваются крепкие зубы, и едва не закричал сам.
– Здесь, за дверью грехоморы и дейфы, – Семин взял магистра за челюсть и резко повернул к двери, за которой послышались тяжелые шаги и чьи-то голоса. – Еще один звук, и нам конец! Ясно?!
Валенкир судорожно кивнул. Его глаза стали еще больше, на белках проступили красные жилки.
– Разъясняю обстановочку. Слушайте и не перебивайте, – призывая к вниманию, Страж щелкнул перед его носом пальцами и, вместо логически напрашивающегося «чпок», зашептал: – Итак, дейфы совсем рядом, там же куча их подельников – всяких ужасных существ. У нас с ними уже случилось две кровопролитных битвы. Вероятно, Хельтавар с Тришкой тоже где-то здесь околачиваются.
– Угу, – трагически выдавил Валенкир.
– Так вот две битвы мы героически выиграли, к началу третьей подоспели дейфы. Аж четыре серых морды. Может даже пять. Каспера, Вей-Расту и Вовку они забрали. Упаковали в летающие пузыри и куда-то уволокли. Вероятно, нашим Стражам скоро отрубят головы или подвергнут еще более неприятному наказанию. Усвоили?
– Я был на важном заседании в Магистрате! Я выступал на подиуме, и от моей речи завесило очень многое! – чуть не подавившись от негодования, прошипел Валенкир. – Зачем вы меня сюда приволокли? Вы использовали Семя Желания?! Вы с ума сошли, молодой человек!
– Слушай, ты! – здесь Семина тоже пробрал пламенный гнев. Притянув магистра за беленький воротничок и приблизив нос волшебника к своему, Страж произнес очень тихо и очень злобно: – Моих друзей вот-вот казнят! Разумеешь? Какал я с Пизанской башни на ваш подиум и на ваше крысиное заседание. Если с моими товарищами хоть что-то случиться, ты будешь виноват и весь ваш вшивый Магистрат, который бросает лучших людей без поддержки против превосходящих сил незаконников. Будешь виноват ты и все те, которые на заседаниях делят подачки Верховных, и совесть у них совсем не болит о Стражах, посланных на верную гибель!
– От Каспера Скальпа нахватался? А я вас обоих в Адрию сошлю! – взвизгнул Валенкир.
– Ага, сошлешь. Ты сначала сам выберись отсюда, инквизитор хренов, – Семин пошевелил скрюченными пальцами и гневно глянул на человечка в красной мантии. Артему Степановичу очень сильно захотелось задушить его или облить одним из зелий Вей-Расты, питая смутную надежду, что чудотворная жидкость вернет старику совесть.
Валенкир отвел взгляд и заговорил тихо:
– Прости. Я, между прочим, со Стражами сам ходил. Молодым когда был, ходил сотни раз. Да, славные тогда были времена, не то что сейчас: все мраморные хоры Магистрата, заседания, пустая болтовня. Прости, – он потупился, изучая острые носки собственных сандалий. – Иногда переделки случались крепкие. И с Каспером Скальпом много раз выступали против незаконников, о чем вспоминаю часто. И с Вей-Растой. Я же ее, девочку, всему и учил…
– А теперь твоя девочка в руках Хельтавара. И никто не знает, сколько ей осталось жить. Теперь… – Семин почувствовал, что ему не хватает воздуха, а в горле распухает горький ком, – …она моя девочка. Думайте же, магистр! У нас нет времени! Давайте! Вы хоть на что-нибудь способны?!