За всю историю существования малого народа евреи попадали на остров только два раза. Первый из спасшихся оказался простым человеком, с трудом разбиравшим Пятикнижие, а второй умер спустя несколько дней, так и не успев обучить жителей ничему новому.
— Мы слышали, — пожаловался предводитель, — что помимо Пятикнижия существует еще одна святая книга — Талмуд, но до нас она не дошла. Видимо, ее написали после изгнания десяти колен, а из попавших на остров никто не смог рассказать о ней ничего вразумительного.
Спустя полчаса показались строения: невысокие хижины, крытые пальмовыми ветвями. Посреди деревушки возвышалось деревянное здание с куполом.
— Синагога? — спросил Гевер.
— Что-что? — уточнил предводитель.
— Дом для молитвы, — пояснил Гевер, сообразив, что слово «синагога» во времена десяти колен еще не существовало.
— Конечно, — ответил предводитель. — Разве можно его с чем-нибудь перепутать?
Перед входом в синагогу собралась толпа. Завидев Гевера, люди уважительно расступились, образуя проход. Он шел по нему, озираясь по сторонам и недоумевая, чему обязан таким почестям.
Островитяне были одеты просто, их одежда напоминала грубую дерюгу. У мужчин и женщин распущенные волосы до самых плеч, грубые, словно вытесанные каменным топором лица, но на них живые, бегающие глаза.
Перед крыльцом стоял человек в белом, ниспадающем до земли балахоне. Голову его украшал высокий тюрбан, наподобие тех, что носили священнослужители в Иерусалимском Храме.
«Наверное, это раввин», — подумал Гевер.
— Возлюбленный гость наш, — произнес «раввин», протягивая Геверу руку, — добро пожаловать в Дом собраний.
Внутри Дом собраний ничем не отличался от синагоги: такие же ряды лавок, возвышение посреди зала, украшенный резьбой шкаф для свитков Торы.
— Я слышал, что вы привезли с собой тфилин? — не скрывая волнения, произнес «раввин».
— Да, вот они, — показал Гевер бархатный мешочек.
— Дай, дай наложить!
Дрожащими руками он выхватил мешочек из рук Гевера, расстегнул и принялся неумело наматывать на руку.
— Последние тфилин, привезенные нашими предками, испортились двести лет назад, — пояснил он. — С тех пор мы только мечтаем о выполнении этой заповеди.
Гевер помог «раввину» правильно наложить тфилин, тот накинул на голову край балахона и забормотал что-то, слегка подвывая в конце каждой фразы.
Лица стоявших вокруг выражали почти плотское вожделение. Они смотрели на раввина с явной завистью, и Гевер подивился и порадовался столь яркому проявлению духовности.
Закончив молитву, «раввин» снял тфилин и, осыпая их бесчисленными поцелуями, уложил в мешочек. Поцелуи эти были Геверу неприятны. «Так целуют женщину, — подумал он, — а не святыню».
Нехотя, точно преодолевая себя, «раввин» отдал мешочек Геверу.
— И нам, и нам, мы тоже хотим, — загудели окружающие.
«Раввин» строго зыркнул на гомонивших, и ропот смолк.
— Прошу разделить с нами трапезу, — предложил он Геверу.
В соседнем, небольших размеров зале был накрыт стол. Толпа осталась за плотно прикрытыми дверьми. На трапезу, кроме «раввина», были приглашены еще несколько человек, очевидно приближенные. Внимательно осмотрев стол, Гевер выбрал бананы, земляные орехи и печеные бататы.
— Вот свежее мясо, — предложил «раввин», — рыба, пойманная на рассвете, еще теплый хлеб.
— Нет, нет, благодарю, — отказался Гевер.
— Какая праведность! — восхитился «раввин». — Наконец-то Небеса послали нам святого человека.
Гевер не был ни святым, ни особо праведным, но элементарные правила кашрута он соблюдал и поэтому никогда не ел у незнакомых людей, даже если они были ему симпатичны. Кроме того, он подозревал, что за сотни лет полной изоляции островитяне могли подзабыть или перепутать законы, и поэтому выбрал наименее опасные с точки зрения кашрута продукты.
— Вот вы-то и научите нас Талмуду! — радостно восклицал «раввин». — Как прекрасны шатры твои, Яаков, словно венок спелых колосьев, будто овцы на холмах Башанских!
— Талмуд — это не просто, — ответил Гевер, слегка удивленный вольным цитированием[41], — его начинают учить с самого детства.
— Ну, — перебил его «раввин», — если дети в состоянии понять, неужели мы не разберемся!
Он подмигнул сотрапезникам, и те ответили ему довольными улыбками и смехом.
— Давайте проверим, — не согласился Гевер. — Я задам вам три загадки, посмотрим, сможете ли вы на них ответить.
41
«Раввин» процитировал несколько разных отрывков из Танаха, говорящих о совершенно разных понятиях, превратив их в одно целое.