По той же причине – чтоб не изучать десятки языков – наши ученые изобрели универсальный переводчик, микрочип, вживляемый под кожу за ухом. Эта машинка в реальном времени переводит любой язык из ее базы данных на твой родной и понятный. Правда такие чипы есть только у военных, поскольку их производство очень дорого. Причем переводит она не только земные языки но и языки известных нам рас пришельцев. Также у нее есть способность к обучению, то есть если она услышит несколько сотен слов нового языка, она может определить грамматические конструкции и составить алгоритмы перевода, что очень удобно если встретишь неизвестный корабль и не знаешь какие у него намерения, просто поздороваться или разметать обломки твоего судна по четырем галактикам. Правда у этого приборчика есть один минус – переводит он только для носителя, а твой собеседник слышит твою родную речь. Но и здесь наши умники нашлись что ответить, этот чип можно вживить собеседнику в любой момент, даже в полевых условиях. Впрочем, такой необходимости еще не возникало. Для связи с пришельцами на борту есть офицер-лингвист, у которого компьютерный переводчик соединен с чипом в речевом отделе головного мозга, так что он может физически говорить на другом языке, просто выбирая его на дисплее своего микрокомпьютера. Вещь полезная, но опасная. Поэтому, чтобы стать офицером-лингвистом, нужно пройти жесткий отбор по состоянию здоровья, психической стабильности и прочим факторам.
Как бы то ни было, перед нами с Виком сейчас сидели три офицера, которые могли понять друг друга и без переводчиков. Все-таки четыре года уже вместе летаем.
Мы подошли к столику, за которым Страйк что-то рассказывал, активно жестикулируя. По его движениям можно было понять, что он описывает бой против Кинжалов – истребителей расы Мортрекс, с которой мы и воюем.
Эти истребители так назвали из-за формы их корпуса, вытянутые в длину с двумя выступающими орудийными портами по бортам. Они очень быстро летают, но с трудом маневрируют.
Мы подошли ближе и услышали…
-… ведомый сбит, а на хвосте два кинжала мортрексов, а тут еще у меня взрыв компрессора в левом двигателе и чувствую – меня относит в астероидное поле. Ну, думаю – все, хана мне, не мортрексы, так астероиды… – Страйк отпил из своего бокала.
-Ну… что дальше-то было? – с неприкрытым интересом спросила Чика.
-… Я, значит, уже молитву читаю и тут сзади грохот взрывов, а затем в меня что-то ударило, и мой истребитель остановился. Хорошо, что в шлеме был и пристегнут, а то бы головой купол кабины точно пробил бы. Я поворачиваю голову и вижу, что один из наших МПИ-3 с буквой Х на борту захватил меня гарпуном и вытягивает из астероидного поля, а неподалеку от него дрейфуют обугленные обломки кинжалов. Так он и тащил меня, как щенка на поводке, до самого крейсера – после этих слов вся компания, кроме слегка улыбнувшейся Пумы, расхохоталась – так что если бы не Экс, я бы сейчас с вами не сидел. Как он тогда этих двоих…
- Вообще-то, если мне не изменяет память, кинжалов было 3. Один, если помнишь, потом появился и пытался отстрелить трос – вставил я. Все тут же перевели свое внимание на меня.
- Оооо, а вот и наш командир! Как дела Экс, а я тут рассказываю как ты спас мою задницу в битве при Таркен Прайм. Когда мы еще на “Ганнибале” служили, в самом начале войны. Привет тебе тоже, Вик! – поприветствовал нас Страйк.
Вообще-то Эксом меня зовут только те, с кем мы вместе летали, да и то не часто. Все из-за того, что на борту моего МПИ нарисована большая латинская буква X. Так уж повелось, что каждый пилот получает позывной в первой схватке, а потом разрисовывает свой истребитель, как хочет, разумеется, в разумных пределах, то есть, не нарушая спецокраса, предусмотренного уставом. Мне же дали такой позывной из-за того, что после первого боя мой МПИ сильно потрепало, на правом борту осталась выжженная отметина от нескольких попаданий из лазерной пушки, причем она ужасно напоминала букву Х. Ну ребята тут же и окрестили меня Экс. А что Алекс и Экс, все проще запоминают. С тех пор и красуется на моем борту буква Х.
А вот у Страйка нарисован шар для боулинга, сбивающий десять кегль. Его так прозвали за то, что он в бою вышел один против десяти и остался жив. Правда в этом не его заслуга, а подоспевших товарищей, но все же. Отмороженный на всю голову парень, но надежный товарищ.
Вика же в бою звали Бесом. На его МПИ красовался красный чертенок. Правда, я его предпочитал называть по имени. Привык так еще в Академии.
Сразу после Страйка нас поприветствовали все остальные за столиком и предложили сесть. Страйк продолжил травить свои байки о жизни в академии и ранних годах службы. Это продолжалось минут двадцать, как минимум, пока нам не удалось его, наконец, заткнуть.
И тут вошел Френк Гэловей, лидер Красного звена.
Наша шумная компания притихла. Одного взгляда на Гэловея хватало, чтобы резко разучиться шутить. На его лице отображалась вся боль от утраты четырех близких друзей, смешанная с ужасающим чувством вины. Пустым потухшим взглядом он искал свободный столик. Никогда его раньше таким не видел. Обычно, этот высокий чернокожий ас, можно сказать уже ветеран, всегда был невозмутим. Он редко улыбался, но вместе с тем никогда не падал духом. Меня всегда поражала его физическая форма. Да у него рука толще моей ноги, если не обеих сразу. Почти на две головы выше меня, побритый на лысо, он создавал впечатление сурового главаря уличной банды, а не офицера. Сейчас же он опустил голову, ссутулился и будто бы даже стал меньше.
Френк прошел мимо нас, не сказав ни слова, сел за угловой столик и достал бутылку виски, что принес с собой. В этот момент Пума легко дернула меня за рукав и шепотом сказала: Алекс поговори с ним. Ему сейчас очень тяжело, в таком состоянии он не может вылетать
- Знаю, но его сейчас невозможно подбодрить. Он почти все звено потерял меньше трех дней назад! – сказал я шепотом.
Увидев взгляд Кэтрин, я понял, что здесь еще и личный интерес. Конечно, как командир звена я обязан знать обо всем, что происходит с пилотами, пусть и не моего звена. И я давно знаю, что Кэтрин влюблена во Френка, да и он к ней неровно дышит и, естественно она боится, что с ним что-нибудь случится. Личные отношения между офицерами не запрещаются, если они не мешают боеспособности экипажа и выполнению приказов.
Я посмотрел на Френка и сказал Кэтрин, – Ладно, уведи всех отсюда, я что-нибудь придумаю.
Она вскоре предложила всем пойти проверить как идет ремонт их истребителей. Вик посмотрев на меня и прочитав по выражению моего лица, что я собираюсь сделать, поддержал ее. Чика тоже встала.
- Зачем мне проверять МПИ? Я и так доверяю своему механику, – Страйк поначалу заупрямился.
- Хочешь получить несколько выходных по состоянию здоровья? – тихо спросила Пума, вращая свою острую пилочку между пальцев.
Оценив настроение Пумы по ее взгляду хищника, Страйк быстро развернулся и зашагал на выход. В итоге, вся компания вскоре удалилась. В столовой остались только я и Френк. Я подошел к нему и спросил можно ли мне присесть. Он кивнул. Я сел напротив него и, взяв из его рук бутылку, сделал несколько глотков.
- Послушай, Френк… – начал было я, но он оборвал меня.
- Я знаю все, что ты хочешь мне сказать Экс, но сделай одолжение – отвали! – шрам над его левым глазом изогнулся, следуя за опустившейся бровью. На лице у него отобразилось недовольство.
Но я все же продолжил – … Френк, я знаю, что ты чувствуешь…
Он криво усмехнулся.
- Да откуда тебе это знать, а?! – выпил он уже прилично, и язык немного заплетался.
- Уж поверь, знаю, – добавил я.
Он лишь фыркнул и откинулся на спинку стула.
- Когда это в твоем звене гибли люди? А? Скажи мне, чертов везунчик! – спросил он с вызовом.
От него уже изрядно несло алкоголем.
- Три дня назад. Если помнишь, мое звено тоже лишилось бойца – спокойно проговорил я.
Мой собеседник лишь фыркнул.
- Все и так знали, что этот идиот рано или поздно добьется того, что его убьют. А вот от моих ребят ничего подобного не ждали – он с силой потер лоб.