— Что вы хотите этим сказать? — раскуривая трубку, спросил Поливанов.
— На экране локатора мотобот не просматривается, — продолжал Девятов. — Стало быть, он по-прежнему идет мористее транспорта и в такой непосредственной близости от него, чтобы радиолокационная станция не могла, его обнаружить. На экране локатора мотобот сливается с целью номер один.
— Но при таком сильном норд-остовом ветре и крупной волне он рискует разбиться о транспорт.
— Конечно, это опасно, — согласился Девятов. — Но капитан мотобота, по-моему, рассуждает так: чем больше риск — тем больше денег. Кроме того, и моряки они, видать, неплохие.
— Товарищ капитан третьего ранга, лейтенант Голиков прибыл по вашему приказанию! — лихо доложил командир боевой части. Он был молод, красив и строен, отлично об этом знал и откровенно, словно со стороны, сам собой любовался.
— Товарищ лейтенант, я поставил перед вами задачу при появлении целей, следующих на ост, усилить наблюдение и докладывать мне лично! — вновь раскуривая погасшую трубку, сухо сказал Поливанов.
— Товарищ капитан третьего ранга, я уже докладывал: цель номер один по курсу слева шестьдесят. Вторая цель не наблюдается…
— Это мне известно, — перебил его Поливанов. — А если, пользуясь разрешающей способностью радиолокации, мотобот идет параллельным курсом рядом с транспортом?
— Если мотобот идет совсем близко от транспорта, на экране локатора малая цель сольется с большой, — ответил Голиков.
— Усильте наблюдение, лейтенант. Следите за возможным раздвоением цели, — приказал Поливанов.
— Есть! Разрешите идти?
— Идите!
Поливанов вызвал Юколова. Механик явился на мостик и доложил по форме.
Во всей фигуре и внешности механика было что-то штатское. Десятый год Юколов служил на корабле, его дисциплинированность
могла быть примером для любого офицера, и все же что-то неуловимое в его характере и манере держаться с товарищами и подчиненными создавало такое ощущение. Быть может, причиной этому была необычайная мягкость в обращении с людьми, а быть может, улыбка, теплая и немного ироническая.
— Товарищ механик, — начал Поливанов. — Нам предстоит задержать мотобот, за которым установилась слава самого ходкого судна в Варангер-фьорде.
— Товарищ командир, все, что возможно, сделаем, — ответил Юколов.
— Будьте готовы к тому, чтобы сделать невозможное. Ясно?
— Ясно.
В глазах Юколова командир прочел выражение вспыхнувшего интереса. Однако механик сдержался и больше вопросов задавать не стал.
А ветер по-прежнему гнал большую волну и кренил корабль с борта на борт.
В старшинской каюте никак не могла найти себе места бутылка из-под крем-соды, она то перекатывалась к одному борту, то к другому, но мичман Ясачный не замечал ее надоедливого, однообразного грохота.
Закончив бритье, боцман провел рукой по щеке, вздохнул и достал из рундука свою фотографию, где он был изображен с большой русой бородой. По этой бороде соседи — военные моряки — узнавали корабль. Когда Ясачному случалось бывать в Мурманске, ребятишки бегали за ним от самой каботажки до центра, скандируя хором: «Если эту бороду да расстелить по городу…» И вот боцман влюбился. Несмотря на довольно зрелый возраст, это было первое и сильное чувство. Если боцман что-либо делал, он делал всерьез и надолго. Фрося — ее звали Ефросиния — отвечала ему взаимностью, но борода Ясачного была объектом ее насмешек. Глубоко оскорбленный боцман отказался от семейного счастья. Узнав о том, что счастье Ясачного буквально висит на волоске, Поливанов пригласил к себе штурмана. После беседы с командиром Изюмов побился с боцманом об заклад, что выиграет у него три раза подряд пирамиду на бильярде. Ясачный поставил в заклад бороду, он был человек азартный. Командир рассчитал правильно — когда-то в Доме офицеров штурман пользовался репутацией «первого кия». Боцман проиграл все три пирамиды и, сбрив бороду, женился.
Корабль накренился. Уныло задребезжав, бутылка из-под крем-соды перекатилась к борту. Боцман сосчитал секунды крена, прикинул силу ветра и характер волны, затем ухватил бутылку — начинался новый крен — и сунул ее под матрац.
Прошло два часа с тех пор, как корабль оставил мыс Крутой. Командир и помощник были на мостике.
— Товарищ командир, вы твердо решили не осматривать транспорт? — спросил Девятой.
— Да, решил, — сказал Поливанов и, помолчав, добавил: — Решил твердо. Не хочу оказаться в глупом положении. Посудите сами — транспорт строго следует курсом, рекомендованным лоцией. Посмотрите, он идет точно по фарватеру. Судовые документы на этом «Хьекке Уле», можете не сомневаться, в полном порядке. Избрав транспорт в качестве ширмы, они позаботились о том, чтобы он был вне подозрений.