— Когда я впервые тебя увидел, то принял за врага, которого стоит опасаться, какого-то дикого берсерка-ликантропа из долины Сломанных Камней. Но в свете луны, как ты понимаешь, подобная иллюзия растаяла, и вот мы здесь — простая эладринская дева, съёжившийся орк и я.
Пока он говорил, по другую сторону арки прекратил идти снег. Туман рассеялся, и насколько видел Хаггар, Улица Богов была свободна до самого бассейна с синей плиткой. Следы боя утащили. В свете луны камни были белыми, как мел.
— Скажи мне, — произнёс архифей. — Теперь, когда всё замерло, и ты можешь вспомнить, если тебе хватит разума на разговор, какой импульс начал всё это насилие? Не беспокойся, — сказал он, когда Хаггар наклонился над телом девушки, протянул руку и убрал её. — Она спит, ждёт, пока ты её разбудишь. Это любовь, не правда ли? Любовь начала всё это.
Он не стал отрицать. Во сне, в лунном свете, весь гнев и презрение, которые уродовали её, пропали. Она лежала на спине, и волосы не закрывали лицо.
— А что насчёт неё? Что она чувствует? Орк и фейская дева — должен признаться, подобная история способна тронуть моё сердце.
Хаггар покачал головой. Лорд Каннот улыбнулся.
— Но это может измениться. Не оставляй надежду. Не бойся — она не проснётся, пока ты не поцелуешь её губы.
Хаггар в изумлении посмотрел на печального архифея. Он снова протянул руку и снова убрал.
— Мальчик, — посоветовал лорд Каннот, — это жест моей доброй воли. Но не заставляй меня ждать. Вскоре ты перестанешь меня забавлять.
Так что Хаггар закрыл глаза, подался вперёд и как можно легче поцеловал девушку в губы. Она немедленно проснулась, и когда увидела его, отпрянула, как от ожога. Она повернулась к земле и сплюнула.
— Свинья!
Лорд Каннот рассмеялся.
— Этот мальчик спас тебе жизнь. Будь благодарна, дитя. Гордость — ничто, и красота ничто, в сравнении с добродетелью чистого сердца. Поверь, кому, как не мне, это знать.
Своим жезлом-лилией он отбросил волосы со своего хищного, тонкого лица. Там, где цветок касался кожи, она изменялась. Где кожа была бледной и чистой, она в мгновение ока покрывалась ожогами и рубцами, чудовищными и уродливыми. Жуткие губы растянулись в усмешке.
— Дитя, — тихо сказал он. — Как тебя зовут?
— Астриана, милорд, — буркнула она в землю.
— Астриана. Это название цветка. Прими свою судьбу, Астриана, как я принял свою. Это твой муж. Ты меня понимаешь?
В её глазах блеснули слёзы.
— Да, милорд.
— Произнеси клятву у себя в сердце, чтобы я видел. Хорошо. Тогда всё сделано.
Он встал и отвернулся от них. Луна скользнула за облако. Когда она снова вышла, лорд Каннот исчез.
— Пойдём, — мгновением спустя сказал Хаггар. — Давай покинем это место. Оставаться здесь небезопасно.
В сотне шагов от дороги ждал лес.
— Нам никто не причинит вреда, — буркнула Астриана. — Ты так глуп, что не слышал? Он дал нам слово.
Она плакала в ладони. Она присела у дороги, пока он стоял над ней, испытывая стыд. Воздух вокруг них замер.
— Ты так глуп, что не понимаешь? — продолжила она. — Ты мой муж. Всё, что ты попросишь, я обязана выполнять — особенно этой ночью.
— Это не в обычае моего племени, — сказал он.
Она не услышала, продолжая стонать в ладони.
— Меня хорошо наказали. Все эти месяцы я использовала себя, чтобы зачаровать тебя — всё, чем я являюсь — и знала, что делала. Иначе зачем тебе было приходить.
Когда она подняла взгляд, её щёки были мокрыми, а глаза свирепо блестели.
— Чего ты хочешь? Не томи. Как хорошая жена, я обязана выполнять любую твою прихоть.
Стоя на белой, как кость, дорога, Хаггар прочистил горло. Он начал возиться со своим тотемным жезлом, выковыривая кусочки агата.
— В моём клане, — скромно произнёс он, — хорошую жену определяет другое.
Она бросила на него взгляд неприкрытой благодарности, тут же сменившейся подозрением.
— Легко сказать. Или ты так глуп, что не понимаешь, что я предлагаю?
Он улыбнулся, потому что решил, что понял, как её обезоружить.
— Астриана, — сказал он и увидел, как девушка вздрогнула.
— Женщина, — поправился он. — Вот чего я хочу.
Она снова отпрянула, как от удара.
— Я хочу понять, зачем ты привела меня сюда, в это место. Девять лет ты проделывала путешествие в мой мир. «Поместите его с остальными», ты сказала, когда я лежал в повозке.