Когда на континент торговцы завезли технологию получения повышенных удовольствий за счёт перевозбуждения низших энергетических центров — бывшую религию Змеелании — она оказалась очень востребованной. Сначала среди пресыщенных и ищущих особых удовольствий хозяйчиков, а затем и среди рабов. Закончилось это всё возникновением традиции массовых оргий. Официальные религиозные круги пытались бороться, пытались физически уничтожать носителей религиозных технологий, но не достигли ничего. Наиболее ретивых блюстителей законов задушили фанатики новых религий.
В итоге власти вынуждены были смириться с оргиями, но решили их ограничить тремя фестивалями в год. Во время фестивалей допускался секс кого угодно с кем угодно. А ещё через сотню лет появились религиозные деятели, которые утверждали, что систему желания секса дал людям Бог для размножения и удовольствия, поэтому запрещать какой-либо секс нельзя. Чтобы не потерять влияние на массы и доходы, официальная религия вынуждена была признать разрешение на секс. От религии осталось только уверенность в исключительности данного народа и в том, что их бог — самый единый бог. Чтобы рабы не бунтовали, их активно спаивали вином и другими спиртовыми напитками.
Повально больные половыми заболеваниями, ненавидящие всех и вся, погрязшие в стремлении к роскоши и развлечениям, жители континента и Океании потеряли какие-либо способности к войне и строительству. Их количество начало уменьшаться, и их начали вытеснять с торговых путей все, кому было не лень. Потом Первостан поднапрягся и начал войну за овладение Пиратскими Островами. Власти Океании не приняли боя и сбежали в колонию. Острова достались Первостану.
Когда на континенте появились проповедники из Халала, их учение было воспринято как долгожданная струя чистоты и праведности. Многие люди присоединились к «философам» только из-за отвращения к общему скотству.
Дела у остальных государств с «нормальными» религиями шли ненамного лучше. Люди приходили в церкви, спрашивали, как жить по правде, а им отвечали, что надо спастись, для чего необходимо отказаться от своего разума и непрерывно плакать о своих нарушениях заповедей, вымаливать прощение. Люди удивлялись и уходили с пониманием, что у этих церковников нет никакого понимания ни о правде, ни о совершенстве. Иногда заходили потом ради обрядов. Религиозным властям не понравилось, что люди заходят редко, и во многих странах были приняты законы, согласно которым люди не имели права пропустить больше, чем три воскресные службы. Где-то это были только церковные законы, а кое-где и государственные, за пропуск трёх служб полагалась смертная казнь. В практике казнь никогда не применялась, но после введения таких законов все сразу стали очень религиозными и службы больше не пропускали.
Впрочем, с деньгами для Церкви в большинстве мест потом решили проблему ещё проще: определённый процент от любого дохода должен был идти на Церковь. Необходимо заметить, что эти деньги тратились в основном не на роскошь священников, а на вполне утилитарные нужды: на содержание потерявших способность к заработку, на детские дома и даже на детские ремесленные, хоровые и танцевальные кружки. Правда, в этих кружках пели религиозные песни и изготавливали изделия для церквей, но дети развивались и приобретали мастерство.
Церкви стали частью культуры, запреты и заповеди очевидно помогали выживанию, но никаких средств для борьбы против коррупции, для объединения общества религия не давала. Возникший де-факто запрет на разумность привёл к тому, что никакие созидающие силы общества не могли собраться никак, объединяющей идеи не было. По этой причине все государства со всеми вариантами религии Бога-из-Огня после первых войн «посыпались». Люди с деньгами и с властью принялись закабалять и грабить народ, и никакого сопротивления они не встретили. Там, где уже созрели феодальные отношения, селян привязали к земле и запретили переходить, обложили огромными налогами и повинностями. Там, где люди формально оставались свободными, где сохранилась система издольщины, плату за работу снизили до минимума, до такого минимума, что работнику едва хватало на собственную еду, не говоря о еде для жены и детей.