Его гигантские лапы давили десятки уродов, во все стороны расплескивалась мерзкая зеленоватая жижа… А потом кордрион исчез, оставив по себе лишь след на скале. Послышался громкий вой, и войско с криками скрылось во тьме. Град снарядов иссяк, катапульты и баллисты в крепости умолкли.
В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь завываниями ветра. До этого момента никто не замечал, какая буря поднялась над пустошью, с яростью обрушившись на зубцы крепости и склоны Черного Ущелья.
Боиндил отдал убариу приказ следить за подступами к обиталищу зла, сам же повернулся к гному в доспехах. Сделав шаг ему навстречу, Бешеный опустил молот.
— Покажись! Я должен понять, кто передо мной, старый друг или новый враг! — крикнул он, жестом приказывая Тунгдилу подойти поближе.
Душа Боиндила разрывалась, в ней боролись радость и сомнение. Он не готов был слепо поверить в возвращение друга.
Над крепостными стенами зазвучал горн, ворота распахнулись, и войско из двухсот гномов и подземных жителей во главе с Годой выступило на простор пустоши. Гномы замерли между своим генералом и убариу. Они ждали. Ждали, готовые вступить в бой.
Тунгдил с неожиданной при таком массивном доспехе ловкостью перепрыгнул с валуна на валун и приземлился неподалеку от Бешеного. Белая пыль взметнулась из-под его ног, оседая на латные поножи. В правой руке он сжимал Кровопийцу, опустив меч плашмя на плечо. Гном сделал пару шагов по направлению к отряду убариу. Забрало шлема оставалось опущенным.
Боиндил сглотнул. В горле у него пересохло.
— Подними забрало! — рявкнул Бешеный, сжимая молот. Кожаная обмотка на рукояти тихонько хрустнула. — Я хочу увидеть твое лицо при свете дня.
Гномы за спиной военачальника обнажили оружие, видя, что Тунгдил — Тунгдил ли? — движется вперед, не повинуясь приказу.
Теперь Бешеный мог во всех подробностях рассмотреть удивительный доспех. Темный металл был усеян символами, рунами и письменами, которые гному не доводилось видеть.
Боиндил переглянулся с Годой, и по ее выражению лица понял, что волшебница тоже с таким не сталкивалась. Гномка едва заметно качнула головой. Она понятия не имела, что это за гравировка.
Больше всего Бешеного беспокоило то, что на доспехе не было символов Враккаса или других свидетельств того, что латы принадлежат одному из сыновей Бога-Кузнеца. Хотя броню, несомненно, выковал мастер. Гномий мастер.
«Неужели Тунгдил поступил бы так? Отринул бы собственное наследие?»
— Остановись и покажи нам свое лицо! — решительно заявил Боиндил, поднимая молот. — Если ты Тунгдил Златорукий, докажи это! А если нет… — гном замахнулся, — я раздроблю тебе череп!
На этот раз Тунгдил остановился. Широко расставив ноги, он встал перед войском и медленно, неспешно поднял левую руку к шлему. Он ничуть не боялся. Темная решетка забрала, не издав ни малейшего скрипа, поднялась.
У Боиндила сердце выскакивало из груди. «Враккас, пусть чудо свершится!» — взмолился он, закрыв глаза. Вознеся молитву Богу-Кузнецу, гном не отваживался поднять веки. Рядом охнула Года.
Наконец Бешеный решился.
Знакомые черты обрамляла короткая каштановая борода. Тунгдил постарел, но Боиндил узнал бы это лицо среди тысяч других.
Левый глаз латного воина закрывала повязка из чистого золота, усеянная гравюрами, золотые нити сходились на затылке. На лице друга Бешеный увидел любопытство, немного радости и… что-то еще, чего он не понимал.
Складки у губ и носа Златорукого стали резче, придав гному властное выражение, которому позавидовал бы иной король. На лбу виднелся темный шрам, уходивший под шлем.
Боиндил вздохнул. Внешне это был его старый друг. Равнорукий сделал шаг вперед, но ему показалось, что Тунгдил недоволен этим.
— Какие доказательства нужны, чтобы я мог убедить тебя в том, что я Тунгдил Златорукий? — осведомился гном, резким движением снимая шлем.
Шрам уходил под копну каштановых волос, ниспадавших на плечи. Тунгдил швырнул шлем на землю и стряхнул перчатку, демонстрируя золотую отметину на руке.
— Коснись этого пятна, Боиндил. Оно напоминает мне о борьбе за трон Верховного короля. Впрочем, мне никогда не хотелось получить этот трон. — Он протянул старому другу руку.
Боиндил осторожно провел кончиками пальцев по золотой капле, въевшейся в кожу, и посмотрел на Тунгдила.
Гном улыбнулся, и это была его прежняя улыбка! Такая знакомая, такая родная улыбка! Боиндил так давно ее не видел…
— Может, рассказать тебе, как ты убеждал меня в том, что нужно намазать тело гномки козьим сыром, чтобы она отдалась гному? — Златорукий подмигнул. — Я никогда не использовал этот метод. Тебе пришлось применять его, ухаживая за Годой, а?