— Ты сказал, что не будет больно, — пробормотала я, обращаясь к Люку.
Его скулы, казалось, обозначились ещё сильнее, чем обычно, и когда он подошёл ближе, я увидела вокруг его радужной оболочки зелено-золоту кайму.
— Я чувствую тоже самое, как и тогда с Констанцией.
Только Паскаль и Люк отреагировали. Выражение лица Паскаля стало задумчивым, а Люк дотянулся до меня через нашу связь и пытался понять, насколько плохо всё было. В связи всё ещё чувствовались помехи, она была приглушённой, и это заставляло меня ещё больше нервничать.
— Прервите ритуал, — сказал Люк. — Это слишком рискованно.
— Мы не можем сейчас прекратить, — возразила Орла. — Договор ещё не скреплён. Наше положение останется таким же, как прежде.
— И твоя подруга снова окажется предоставленной самой себе, — сказал Паскаль, обращаясь ко мне. — Думаю, если продолжим, это будет не так опасно.
— Не так опасно? — повторила я.
— Ты уверен? — спросил Доминик. — Мы не можем сейчас потерять её.
Я почувствовала симпатию к Доминику. Наконец кто-то принял мою сторону.
Паскаль отмахнулся.
— Да, да. Хотя я не могу предсказать, какие другие побочные эффекты возможно появятся, но она это переживёт.
У меня волосы на руках встали дыбом, когда магия зарядила воздух потрескивающим напряжением. Орла нетерпеливо выкрикнула.
— Маура? — окликнул Доминик. — Как ты себя чувствуешь? Ты в состоянии продолжить?
Я ухватилась за становящуюся всё тяжелее массу колец обеими руками и попыталась скрыть дрожь.
— Да.
Когда Доминик кивнул, Паскаль сказал могущественные слова, которые магия, возвышающаяся над нами, отбросила назад. Я ещё сильнее вцепилась в кольца, когда Паскаль пошатываясь, поднял свой большой молот, под весом которого, его тощие руки заметно напряглись. Когда он, наконец, ударил по звеньям, молот лишь коснулся их и со слабым звоном соскользнул в сторону. Одно мгновение я даже засомневалась, сработало ли это.
Но затем помещение наполнилось слепяще ярким светом, когда магия промчалась по нему и отшвырнула меня назад. Люк поймал меня и прикрыл своим телом. Я видела, как шевелятся его губы, выстраивая вокруг нас защитные щиты, в то время как магия ярко горела, но всё погрузилось в устрашающую тишину.
Как только магия успокоилась, стали снова медленно проникать звуки, шурша и потрескивая, как старомодная грампластинка. Потихоньку мой слух вернулся в нормальное состояние. Люк поставил меня на ноги и осмотрел, ища повреждения.
— Всё хорошо, — сказала я. — Моей голове… уже лучше… вроде как.
«Лучше» было довольно расплывчатым объяснением, но пульсирующая боль, которую я чувствовала раньше, отступила.
Люк окинул Кварторов сердитым взглядом, но те были слишком оглушены, чтобы что-то заметить.
— Я отведу тебя домой.
Я всё ещё крепко держала кольца, соединённые друг с другом в серебряный цветок.
— А что с ними?
— Оставь себе, как напоминание о нашем договоре, — сказала Орла.
Как будто оно мне требовалось после такого-то вечера!
— Пойдём, — сказал Люк и повёл меня прочь. С другой стороны зала послышался отчаянный всхлип. Я обернулась и увидела, что мать Люка, присев на пол, прикрывает голову руками.
— Маргарет! — крикнул Доминик и поспешил к ней.
Люк отпустил мою руку и побежал через сцену.
— Маман?
Доминик помог ей встать, бормоча слова утешения. На фоне его громадного тела её, казалось, почти карликовым. Она без усилий стряхнула его и посмотрела прямо на меня.
Я закрыла рот рукой. Её глаза стали молочно-белыми, а руки вытянуты вперёд так, будто она принимала причастие.
— Что ты видишь? — спросил Доминик.
От встревоженного мужа, которого я видела всего секунду назад, не осталось и следа. Хотя и Маргарет тоже полностью изменилась.
Несмотря на её затуманенные зрачки она не отводила от меня взгляда, пока говорила высоким, глухим голосом, звучавшим совсем по-другому, чем у хижины в Байу.
— Я вижу зарю новой эры, которая унизит нас. Разрушительному потоку противостоят четыре-в-одном, сосуд, что навсегда связан, всё, чего ищет магия.
Она замолчала и глубоко вдохнула, её руки тряслись.
— Прислушайся к ним. Объединись сердцем. Запечатай собой или мы все потеряны.
Её слова эхом отдавались в тихом зале. В её глаза снова вернулся цвет, и она упала на Доминика. Он поднял её на руки, как спящего ребёнка, на его лице появились морщины от беспокойства.