- Вот так сюрприз, - воскликнул мой дядя.
Он тепло улыбался, но его глаза сузились в щелки.
- Моя племянница, - сказал он стоящему напротив мужчине.
Они поменялись местами. Билли всегда садился за самый задний стол, лицом к парадной двери. Любого, кто просил у него аудиенции, провожали к нему через весь зал, а потом тот садился спиной к бару, в то время как мой дядя не выпускал из виду своё королевство.
Но сейчас Билли сидел на месте посетителей.
- Подожди в передней части, - приказал он. - Скажи, чтобы Чарли принёс тебе колу, я сейчас закончу.
- Мо, не так ли?
Другой мужчина встал и пожал мне руку. Он бросил взгляд в комнату, из которой я только что появилась.
- А где Доннелли?
Билли пожал плечами.
- Он не всегда заходит. Здесь в этом нет необходимости.
- Марко Форелли, - сказал мужчина, который всё ещё держал меня за руку, снова направив на меня взгляд. - Ты даже красивее, чем на фотографиях.
- Спасибо, - неуверенно ответила я, наблюдая за тем, как выражение лица Билли в течении одной секунды омрачилось и снова повеселело.
Марко Форелли говорил не о моей новой, школьной фотографии. Он имел ввиду фотки, которые кто-то снял в начале этой осени, а потом послал их мне в качестве предупреждения - мы можем тебя поймать. Было такое ощущение, будто по коже ползает сотня жуков, и я вырвала руку из его пожатия.
Он перевёл взгляд на моего дядю.
- Она похожа на Джека. Я думаю, дело в глазах. И во рте тоже. Билли говорит, что у тебя много общего со стариком.
Я скрестила руки на груди.
- Это что-то новенькое.
- Да, прошло много времени, верно? Должно быть ты взволнована из-за того, что он скоро возвращается домой.
- Страстно этого жду.
- Что ж, мы все с нетерпение ждём встречи с ним.
Он протянул руку и потрепал меня по волосам. Я с трудом сдержалась, чтобы не зашипеть на него.
- Наверное мне лучше уйти. Было приятно познакомится с тобой, Мо.
Думаю, мы скоро встретимся вновь.
Я не осмелилась ответить.
Билли проводил Форелли до двери. Когда он вернулся, его проворная, нервная суетливость уступила место чему-то бесконечно деструктивному - гневу, который был направлен непосредственно на меня.
- Ты знаешь, кто это был?
- Марко Форелли?
Имя мне ничего не говорило, но я была почти уверенна в том, что должно было бы.
- Да, Марко Форелли! С ним не стоит шутить.
- А я с ним и не шутила, - запротестовала я.
Но гнев Билли был пропитан настоящим страхом, а он был заразительным.
- Этот мужчина заслужил твоё уважение, а ты обошлась с ним как с заместителем учителя, с твоей дерзостью и колкими замечаниями.
Я подавила страх.
- Этот тип фотографировал меня. Чтобы напугать. И ты считаешь, что я должна его уважать? Может ты скорее подразумеваешь, что я должна лизать ему задницу?
Одно мгновение рот Билли двигался в безмолвном возмущении. Он указал на стол в нише.
- Сядь. Туда.
Я села, не потому, что он приказал, а потому, что у меня всё ещё были вопросы, которые я хотела задать.
Он тоже занял место, наклонился вперёд и принялся размахивать пальцами перед моим носом, как будто собрался отругать.
- Всё, что мы от тебя требовали, это чтобы ты внесла свой вклад в безопасность нашего района. Защитила образ жизни, из которого уже в течение многих лет извлекаешь выгоду ты сама и все, кого ты знаешь. Мы попросили тебя об одной единственной мелочи, а ты не справилась.
- Ты требовал от меня солгать полиции. Я могла бы попасть в тюрьму.
- Ерунда. До этого бы никогда не дошло.
- Ты тоже самое рассказывал моему отцу?
- Твой отец точно знал, что делает.
Он откинулся назад и скрестил руки на груди.
- И учитывая ничтожный интерес, который ты, на протяжение всех этих лет, проявляла к этому мужчине, у тебя вряд ли есть причины разыгрывать возмущённую дочь.
- А я и не разыгрываю.
- По крайней мере что-то. Ты привлекла внимание Марко Форелли. Ты находишься в большой опасности.
- Я не боюсь его, - сказала я, пытаясь не думать о фотографии, на которой были изображены Люк и я, как мы целуемся на ступеньках перед парадным входом. Или о выражение лица Колина, когда тот её увидел.
- А надо бы. Но теперь скажи, что привело тебя сегодня сюда. Я сомневаюсь, что ты здесь для того, чтобы просто поприветствовать меня.
- Я хочу знать, что у тебя есть против Колина.
Я сжала край стула.
- Это должно быть что-то важное. Какая-то информация из его прошлого. Таким образом ты оказываешь на него давление, чтобы он делал то, что ты хочешь.
Билли пожал плечами.
- Доннелли в любое время может отказаться работать на меня, если захочет. Он остаётся добровольно.
- Почему?
- Из-за лояльности, - он бросил на меня кислый взгляд. - В наши дни — это редкий товар. Более интересный вопрос в том, какое тебе до этого дело?
Я молчала, в то время как он внимательно меня изучал.
Его глаза сверкнули весельем.
- Ты влюблена в Доннелли?
Мои щёки обдало жаром, а Билли тихо рассмеялся.
- Ты милая девочка, но он явно неприемлем. Ты только сама поставишь себя в неловкое положение.
Я и так уже поставила.
- Я не влюблена в него. Мне только... любопытно.
- Ага. Ты же знаешь, что говорят о любопытной Варваре, не так ли?
Почва, по которой я двигалась, внезапно показалась обманчивой, как болото.
- Он хороший парень.
- Да, действительно хороший. Но место, из которого он вышел, чернее смолы.
Оставь его в покое.
- Почему? Что может быть настолько ужасным?
Лицо Билли стало суровым.
- Больше, чем ты можешь себе представить. И, собственно, такое даже лучше не представлять. Найди кого-нибудь другого, о ком ты сможешь мечтать, Маура Кэтлин. Доннелли никогда не будет смотреть на тебя подобным образом.
- Каким образом?
Он нарисовал овал в воздухе, как будто очертил контуры моего лица.
- Подобным образом. И не смотри теперь так разочарованно! Парень умрёт ещё до следующего восхода солнца, если прикоснётся к тебе, и он это знает.
Он рискует жизнью, чтобы защитить тебя, но для него важна не только его жизнь.
Он встал.
- В сущности, ты должна уже быть дома, если я не ошибаюсь. В последнее время, ты причинила матери достаточно проблем. Вовремя прийти к ужину было бы самым малым, что ты могла бы сделать.
Я выскользнула из-за стола. По сравнению с тем, что он сказал насчёт остального, меня почти не задело то, как он вышвырнул меня из бара. До сих пор Билли никогда никому не угрожал в моём присутствие, но он так случайно упомянул о том, что убьёт Колина, как будто это дело в его расписание такое же пустяковое, как забрать бельё из прачечной. При мысли, что я, возможно, подвергла опасности Колина только потому, что хотела пойти с ним на бал, мне стало плохо. Боже мой, какой же я могла быть легкомысленной.
И тогда я осознала вторую часть его заявления: для него важна не только его жизнь. Но чья тогда? Моя? Хотя мой дядя коварный и жаждет власти, но он никогда не причинил бы мне вреда. Эта была одна из немногих вещей, касающихся моего дяди, в которой я была уверена - безопасность моей матери и моя были неприкосновенны. Кого же тогда защищает Колин?
Я прикоснулась к шраму на моей ладони. Хотя ему было всего лишь пара месяцев, но он уже превращался из пятнистой, красной линии в светло-розовую, которая с каждым днём становилась всё светлее и тоньше. Как сказали врачи, он никогда полностью не исчезнет, но побледнеет. Шрамы на спине Колина были полностью белыми, они давно зажили, но были таинственными и навивали грусть.
Шрамы не исчезают, напомнила я себе. Почему я полагала, что они исчезнут?
Глава 21
Если бы я верила в то, что у меня получится сбежать и добраться до дому пешком, я бы попыталась. Вместо этого я сделала кое-что другое, что было почти такой же хорошей идеей - я вытащила из кармана айпод, воткнула в уши наушники и включила громкость на полную. И когда открывала дверь грузовика и садилась, музыка, так сказать, образовала кокон, в котором я могла дуться.