- Я потеряла его на двенадцать лет. Двенадцать. Чтобы ты могла сохранить свой ресторан. А Билли сохранил всё.
Я схватила школьную сумку и засунула в неё собранные папки.
- Я ухожу.
- Подожди, золотце!
Я проигнорировала её, чуть не споткнулась на лестнице, потому что так спешила сбежать, впихнула ноги в обувь и выхватила куртку из стенного шкафа.
Колин как раз закончил со вторым окном, чистил свои инструменты и аккуратно складывал их в ящик.
- Ты куда-то идёшь? - он отложил в сторону тряпку, которую использовал. - Не думаю, что...
- Мне всё равно, - огрызнулась я и пошла к задней двери, потому что не хотела слышать остальную часть предложения. Он тоже был одним из тех, кого Билли отнял у меня.
Сбежать гораздо проще, когда тебе позволяют остаться одной дольше, чем хотя бы на пять минут. Я добралась не дальше прохода за домом, когда Колин уже догнал меня.
- Какие у тебя к чёрту проблемы?
Он положил мне руку на плечо, но я отбросила её.
- Ты знал об этом.
- Что я знал?
- Ты знал всё насчёт судебного дела моего отца. Ты знал уже всё это время. И не сказал ни слова.
Я засунула кулаки в карманы куртки и пошла дальше. Колин не отставал, и краем глаза я видела, как его потёртые, кожаные ботинки и облачённые в джинсы ноги в непрерывном такте шагают вперёд.
Воздух был жгуче холодным. Пахло пряно горящими листьями, и я сдержала порыв разбросать ногами ржаво-красные и золотистые кучи, наваленные по краям тротуара. Это была улица, где я провела всю мою жизнь.
Я собирала в этих домах конфеты на Хэллоуин. Я научилась ездить здесь на велосипеде, а моя мать бежала рядом, положив руку на сидушку, пока я не попросила её отпустить. Моя жизнь здесь это то, что отправило отца в тюрьму. Мои ноги автоматически несли меня к «Слайс», и я душевно подготавливалась к объяснению Колина, зная наперёд, что оно будет неудовлетворительным.
- Билли просил меня ничего тебе не рассказывать, - в конце концов сказал он.
- К чёрту то, чего хочет Билли!
Возможно у меня нет права на прошлое Колина, но есть полное на моё собственное.
- И что бы ты тогда сделала? Они не хотели впутывать тебя.
- Чтобы защитить?
- Да.
- Потому что я слишком глупая и слабая, чтобы позаботиться о себе самой?
- Эй! - он схватил меня за руку и заставил повернуться. - Я точно знаю, насколько ты умна. И я видел тебя в действии - в тебе нет ничего слабого. Но ты не можешь упрекать людей, которые любят тебя за то, что они пытаются позаботится о твоей безопасности.
Мой желудок исполнил странный, кувыркающийся танец.
- Люди, которые меня любят?
Он засунул палец за отворот моей куртки.
- Да.
Я увернулась.
- Люди, которые меня любят, показывают это очень дерьмовым способом.
Не имеет значение, что он скажет, его прошлое стоит между нами, как огромной, призрачный монстр.
- Ты должна понять одно, - его голос звучал устало, - должно быть он не спал всю ночь, охраняя дом. - Все думают, что у тебя есть власть. Они рассказывают тебе то, что ты хочешь услышать, показывают то, что хочешь увидеть, чтобы заполучить её. Все чего-то от тебя хотят, но они не всегда будут требовать это открыто и честно.
- Даже ты?
- А как ты думаешь? - спросил он, когда мы остановились перед резными, дубовыми дверями «Моргана».
- Думаю пришло время поговорить с Билли.
Колин заградил меня дорогу.
- Помнишь, как всё прошло в прошлый раз?
- Это совсем другое.
- Это тоже самое. Ты думаешь, что сможешь перехитрить Билли. Этого не случиться. Он позволит тебе думать, что ты выиграла, но поверь, он играет на гораздо более крупном поле, чем ты. Кроме того, - добавил он, - у тебя посетитель.
Он отрывисто кивнул в сторону окна «Слайса». С нашего места на тротуаре я как раз могла видеть Люка, сидящего за столом в углу и строящего миниатюрную башню из пакетиков сахара. Когда он заметил, что я смотрю на него, он щелчком разрушил башню и в приветствии насмешливо поднял чашку.
- Ты зайдёшь? - спросила я.
- У меня пропал аппетит, - сказал Колин.
Люк встал, когда я зашла в «Слайс». Я помахала официанту. Мой рот вдруг пересох, и я не могла говорить. Казалось куртка мешала, и я попыталась расстегнуть её, когда шла к нему. Руки были неуклюжими, а потом на пуговицы легли длинные, элегантные пальцы Люка и расстегнули их с привычной лёгкостью. Во мне вспыхнула ревность - как именно он так хорошо этому научился, помогая девушкам выбраться из одежды?
- Холодно, - сказал он, подняв вверх брови. - Ты вся порозовела.
- Я шла пешком.
Он кивнул.
Я ожидала, что он поцелует меня, но он только прикоснулся большим пальцем к середине моей нижней губы и озабоченно нахмурился.
- Я привёл с собой компанию, - он указал на стол.
- Компанию?
Я наклонилась вперёд, заглядывая за его тело.
Дженни Ковальски улыбнулась далеко не дружелюбно.
- Скорее всего меню тебе не нужно, верно?
Глава 31
Люк снял с моих плеч куртку и положил её в противоположный угол, потом подождал, пока я сяду, пододвинулся ближе и прижал свою ногу к моей. Он обнял меня за плечи и доброжелательно улыбнулся нам обоим. Он рассыпал пакетики сахара по всему столу, и я начала аккуратно складывать их назад в чёрный пластиковый ящик, разделяя розовые, жёлтые и белые.
- Я проходил сегодня утром мимо твоего дома и увидел, как Дженни на главной лестнице разговаривает с твоей мамой.
Я смяла пакетики подсластителя.
- Ты пришла ко мне домой? - спросила я. - Мой дядя взбесится, если узнает об этом.
- Почему? Ты же утверждала, что он совершенно невиновен.
Я взяла воду Люка и выпила большой глоток.
- Люди твоего дяди возились там и вставляли новую дверь, - продолжила Дженни. - Твоя мать не сказала, что случилось.
Нет, она не скажет ни при каких обстоятельствах. Если у моей семьи и была способность, которую она усовершенствовала, так это не отвечать на потенциально опасные вопросы. Люк, однако, тоже был в этом не плох, поэтому вмешался:
- Я подумал, что любая твоя подруга - это и моя подруга тоже. Поэтому предложил ей выпить со мой чашку кофе, пока мы тебя ждём.
- Потрясающе. Мы уже представлялись официально? Дженни - это Люк. Люк - это Дженни. Ковальски.
- Дочь полицейского? - выражение его лица стало дружелюбным. - Мои соболезнования.
Дженни кивнула и быстро заморгала. Одна из официанток, работающая по выходным, в светлых, подстриженных под пикси волосах которой были алые пряди, поставила на наш стол два кусочка пирога и чашку кофе. Она подчёркнуто переводила взгляд с меня на Люка, а на губах расцвела слабая улыбка.
После того, как она ушла, я снова сосредоточилась на Дженни.
- С кем ты работаешь?
- Я не могу сказать.
- Тогда я не могу тебе помочь. Что, если ты работаешь с кем-то, кто такой же коррумпированный, как мой дядя?
Она склонилась над столом, опрокинув при этом солонку.
- Я работаю на хороших людей. Они хотят сделать этот город лучше, а это включает в себя отправить в тюрьму убийцу, каким является твой дядя.
- Ничего в этих папках даже не указывает на то, что Билли каким-то образом связан со смертью твоего отца.
Лук нахмурился.
- Ты думаешь, что дядя Мо убил твоего отца?
- Это логично, - настаивала она. - Другого объяснения нет.
- Логично, - согласилась он. - Неправильно, но логично.
Она бросила на него взгляд.
- Что ты знаешь об этом?
Последнее, что мне было нужно, так это чтобы Дженни решила, что Люк заслуживает свою собственную папку.
- Чего ты добиваешься? - спросила я. - Я не могу тебе помочь доказать что-то, чего не было.
- Мой отец... - она начала разрывать салфетку на кусочки. - Мой отец хотел поймать твоего дядю. Сначала в этом не было ничего личного. Билли Греди всего лишь маленький винтик в чикагской машине. Если удалить достаточно винтиков, вся машина развалится на куски. Но мой отец в течение всей своей карьеры наблюдал, как действует твой дядя. Он видел достаточно людей, которые пострадали из-за него и сделал делом своей жизни засадить Билли Греди за решётку.