Моя мать постучала в дверь. Я быстро собрала бумаги и засунула под подушку.
— Я уезжаю, — сказала она, засунув голову в дверь.
Хотя сначала она приедет в город, так как часы посещения в тюрьме закончились, всё же она одела красивую юбку и жемчуг к своему свитеру с воротником-стойкой. Такую одежду, которую она одевала по особым случаям.
— Ты уверена, что не хочешь поехать вместе?
— Абсолютно.
Я не повернула к ней лица, говорила безразличным тоном, надеясь, что она не заметит, что что-то не так. Моя способность убедительно лгать значительно улучшилась за последние несколько месяцев, но сейчас я была слишком ранима, чтобы у меня хорошо получилось.
— Счастливого пути.
Должно быть я слишком преувеличила весёлый тон, потому что она пересекла комнату и села рядом.
— Ты сильно расстроена. Это из-за поездки? Ещё не поздно передумать.
— Это не поездка, — сказала я, обводя ручную вышивку на покрывале.
Возвращение отца, по сравнению с тем, что я только что прочитала, казалось мне простым делом.
— Всё… сложно.
Она поджала губы. По ней было хорошо заметно, как она сдерживает желание уточнить о чём речь, но потом она убрала мне волосы с лица и слабо улыбнулась.
— Я приготовила лазанью, — сказала она. — А в холодильнике стоит тесто, чтобы ты и Лена завтра утром смогли приготовить себе свежие вафли.
— Звучит здорово. Спасибо, — прошептала я.
Она сжала мою руку.
— Ты могла бы оказать мне услугу, пока меня не будет? Пришли запасные части для ремонта компьютера, а когда я вернусь, то должна буду сделать начисление заработной платы. Ты не могла бы позаботится об этом?
— Конечно.
Будет не плохо попытаться отремонтировать что-то, что я действительно смогу исправить.
— Спасибо, дорогая. Я скажу папе, что ты передала ему привет.
— Я… Конечно.
Она старалась. И я могу постараться, по крайней мере немного.
— Увидимся в воскресенье вечером.
Как только я услышала, как завёлся наш форд Таурус — его мотор работает со сбоями — я включила компьютер и внесла в гугл «Раймонд Гаскилл», но ничего не обнаружила. Я уже искала информацию о Колине, но даже когда добавила Денвер и год из отчётов, я ничего не нашла. Все они были фантомами. Я нащупала мой сотовый и набрала номер Дженни, при этом мои пальцы соскальзывали с кнопок.
— Почему ты послала мне это?
— Мо, — её тон был осторожным. — Ты прочитала обе папки?
— Я прочитала папку Колина. Ты его не знаешь, — сказала я срывающимся голосом.
— А ты знаешь?
Вопрос застал меня врасплох. Знаю ли я Колина? Или я знаю только кое-что о нём, так же, как люди думали, что хорошо знают меня.
— Колин не убивал твоего отца.
— Может и нет, но он всё равно вовлечён в это дело.
— Нет, я так не думаю. Пока.
Я бросила сотовый на кровать, села на пол, сжимая пачку бумаг. Мне не нужно было ещё раз читать её. Каждое отдельное слово отпечаталось в моём мозгу, и ничто не сможет удалить их оттуда и утешить. Всё, что я сделала, это прочитала несколько отчётов. Я могла только догадываться, какой вред был нанесён Колину, когда с ним это случилось.
Мои глаза снова наполнились слезами, и я вытерла их подушечками ладоней.
Почему Колин не доверился мне?
Он знал все мои тайны, все тёмные и ужасные вещи, которые я сделала или пережила за последние несколько месяцев. Он видел, как я оплакивала мою лучшую подругу. Он видел, как я окунулась в магию и как с трудом снова выбралась из неё. Видел, как я убила. И он молчал.
Его молчание причиняло боль. Может быть с моей стороны было эгоистично думать о собственной боли, а не о боли Колина, но я просто не понимала его. Он скрывал от меня самое важное, что с ним когда-либо происходило. Даже хуже, он рассказал об этом Билли. Хотя мой дядя использовал прошлое Колина, чтобы шантажировать его, он доверил свою тайну Билли, а не мне.
Он не доверял мне. Никогда не доверял и никогда не собирался довериться в будущем. Я не могла бы сделать себя ещё большим посмешищем, чем уже сделала.
Я снова услышала, как хлопнула дверь, скрип шагов Колина на нижних ступеньках и его голос, раздавшийся из гостиной:
— Твоя подруга пришла. Ты спустишься, или мне послать её наверх?
— Я спущусь через минуту.
Я собрала бумаги, положила их на письменный стол, а потом одела первое попавшееся под руку чистое платье, которое выглядело так, будто оно подойдёт — тёмно-зелёный трикотаж, края и вырез обшиты кружевами и широкая юбка.
Не такое шикарное, как будет у других, но это не имеет значение, потому что я в любом случае, буду всё время сидеть за столом. Я вытащила очень благоразумную пару чёрных туфель на низком каблуке, собрала волосы в пучок и застегнула их заколкой, чтобы удержать на месте.
— Мо, пошли уже! — крикнула Лена.
Её разговор с Колином звучал бодро и с ноткой любопытства. Я почувствовала мрачное удовлетворение, когда представила себе, как он пытается уклониться от вопросов Лены. Улыбка туже пропала, когда я увидела моё распухшее отражение в зеркале. Никакое количество макияжа не сможет спрятать мои опухшие, покрасневшие глаза.
Колин поймёт, что что-то не так, как только меня увидит. Я не знала, как сохранить тайну, которая была настолько большой, что затмит всё, что стоит между нами. Я не знала, как мне смотреть на него без жалости, после всего, что он пережил, и не испытывать гнева из-за того, что он ничего мне об этом не рассказал. Это было его прошлое, но наше будущее. По крайней мере так я думала до сих пор. Теперь я знала правду — у нас никогда не было будущего.
Я схватила сумку, бросила в неё самое необходимое и стуча каблуками, сбежала по лестницы вниз, чтобы поприветствовать Лену.
Колин ждал в гостиной, положив руку на перила лестницы, и выглядел так, будто хотел сбежать от жизнерадостных, настойчивых вопросов Лены. Он поднял голову и был явно рад, что я освобожу его сейчас от Лены.
— С тобой всё хорошо? — спросил он, и его облегчение сменилось беспокойством, когда я неуклюже взяла мою куртку. — Ты выглядишь…
— Она выглядит великолепно, — сказала Лена, которая поймала мой взгляд.
Я подумала, что она скажет что-то ещё — она не была склонна молчать и держать своё мнение при себе — но она схватила меня за руку и потянулась к двери.
— Нам уже нужно было выехать десять минут назад.
Я кое-как одела куртку, отмахиваясь от Колина, когда он попытался мне помочь.
— Готово.
Возле двери он удержал меня за руку.
— С тобой что-то не так.
— Ты не поймёшь, — сказала я и вырвала руку.
И я не лгала. Если он не понимал того, почему должен был рассказать мне, то не поймёт и того, почему я была так расстроена. И он точно не поймёт, для чего я вообще прочитала его папку.
Глава 27
Едва маленький Шерволе Лены свернул на Западное Авеню, как она прервала гнетущую тишину.
— С тобой однозначно не всё в порядке. Вы опять поссорились?
— Нет.
Она ждала, что я скажу больше, но я прижала ледяные пальцы к глазам, пытаясь устранить нанесённый вред. Через пару минут она бросила взгляд в зеркало заднего вида.
— Он позади, ты знаешь об этом?
— Да.
В этом и заключалась причина, по которой для меня не имело смысла пытаться найти подруг. Я не могла рассказать Лене ничего из того, что узнала — ни о Колине, ни о дяде, ни даже о том, почему Дженни Ковальски преследует меня.
— Он кажется милым парнем, — осторожно сказала она. — Так, будто ты ему дорога.
— Он замечательный парень.
— Который делает тебя несчастной.
— Это не его вина, — сказала я.
Она нахмурилась.
— Ты уверена? Потому что если он причиняет тебе боль, то я могу помочь. Я знаю людей, которые могут тебе помочь.
Я выдавила смешок, больше похожий на всхлип.
— Ты думаешь, что он… Колин не бьёт меня, Лена, клянусь тебе. Если что меня и смущает, так это то, что он слишком осторожный.