- Разберемся, - ответила Мария.
Миша вернулся минут через пятнадцать с небольшим рюкзачком, в который была сложена еда. Кузя уже сидел под покрывалом и не шевелился, как и велела Мария. Миша сел с той стороны решетки и спросил:
- Ты очень голодна? Что хочешь?
- А что есть? – спросила Мария, усаживаясь рядом.
- Курица, сосиски, чуть-чуть картошки, огурцы, помидоры, а еще пирожные. Ты любишь пирожные?
- Я их ела только два раза, - произнесла предводительница повстанцев и откинула назад прядь белокурых волос.
Миша залюбовался. Светлые длинные волосы предводительницы повстанцев вкупе с ее голубыми глазами и нежно-розовыми губками делали девушку настолько очаровательной и привлекательной, что трудно было устоять перед такой красотой. Помощник Теодора отвел глаза, затем взлохматил свои светло-русые коротко стриженые волосы, надеясь, что девушка не заметила, как он на нее пялился. Но девушка все заметила, просто не подала вида.
Глава 4.4
- Давай сосиски, - сказала Мария.
Миша залез в рюкзачок и вытащил еду. Далее он подал сосиски блондинке через решетку.
- А попить сок, - протянул он блондинке бутылку. – Ты пьешь ананасовый?
- Я пью практически все, - отозвалась Мария, надеясь, что ананас – это не яд, которым ее могут здесь отравить.
Блондинка стала поглощать сосиски и запивать их соком. Кузя под покрывалом облизывался, ощущая вкусные запахи. Ему тоже хотелось есть, но Мария велела сидеть тихо и ждать подходящий момент.
- Слушай, может ты просто оставишь здесь еду и пойдешь? – спросила она Мишу. – А то опять придет ваш одноглазый и влетит тебе.
- Шеф? – переспросил Миша. – Нет, они когда с Вячеславом засядут – то это надолго.
- До утра что ли? – уточнила девушка.
- Иной раз бывает и до утра, - отозвался парень.
- Может, еще кто-нибудь прийти, - сказала Мария.
- Нет, Варенник не пропустит.
- Я имела в виду из начальников.
- Все спать легли, - махнул рукой Миша.
- Что и Нестор тоже? – сощурилась предводительница повстанцев.
- Нет, у того свидание с Изабеллой, - усмехнулся помощник Теодора. – Но это считай, что он тоже лег спать. Только на берегу озера.
- И чем ему так приглянулась русалка? – поинтересовалась девушка, жуя сосиску. – Среди людей что ли подходящей женщины не нашлось.
- Сердцу не прикажешь, - развел руки в стороны Миша.
Блондинка хмыкнула.
- Ерунда, - сказала она. – Рукам приказать можно. Ногам тоже. Туловищу можно. Сердце – такой же орган. Значит и ему можно.
Миша усмехнулся, покачал головой, но спорить не стал. Мария, не встретив словесного сопротивления со стороны помощника Теодора, принялась есть молча. Парень тоже ничего не говорил, а лишь наблюдал за девушкой, любуясь ее красотой.
- Ты не похож на стража, - сказала блондинка через какое-то время, пристально глядя на помощника Теодора.
- Молодо выгляжу?
- Да, - кивнула она. – Знаешь, эти трое, что были здесь до тебя, выглядят старше, а тут даже я поняла, что стражи из них пока никакие.
- Ну-у-у, - протянул Миша. – Я тоже еще не очень хорош и Теодор взял меня своим личным помощником.
- Почему он это сделал?
- Не знаю. Сказал, что я ему приглянулся. Я у него что-то вроде секретаря.
- Мальчик на побегушках? – спросила Мари.
Миша обиделся.
- Зачем ты так? – спросил он.
- Ладно-ладно, - согласилась она.
- Я тоже умею драться, я хоть и молодо выгляжу и еще не покидал Конкар ни разу, но все же страж! – сказал он.
Мария смотрела на него с улыбкой.
- Сейчас страж похож на маленького мальчика, - сказала она.
Эта фраза подействовала на Мишу довольно отрезвляюще, и он тут же забыл все свои обиды.
- Слушай, а правда, говорят, что в вашем Хранилище артефактов есть и артефакты любви?
- Я что-то про такие не слышал, - почесал Миша затылок. – Про то, что там разное оружие есть, это наверняка, но еще и разные опасные штуки, а про любовь…
По правде помощник лучшего мечника Света и заходил-то в Хранилище редко. А если и заходил, то скорее так, для проформы, а не для того, чтобы устроить самому себе познавательную экскурсию. Обычно заход в Хранилище происходил тогда, когда туда шел сам Теодор, а Миша его сопровождал. «Самостоятельное плавание» светловолосого стража в эту часть замка случалось, в лучшем случае, раз в год.