«Ага, – не без злорадства подумала Анна, – власть Козимо Медичи все-таки не распространяется на весь земной шар. Перед интенсивным движением этого города приходится капитулировать даже ему».
Телефон на стойке зазвонил. Шарон заговорила на иврите, и Анна не понимала, о чем шла речь, но легко могла догадаться о содержании разговора. Тон молодой женщины был раздраженным.
– Джесс действительно долго простоял в пробке из-за того, что одна улица была перекрыта, – пояснила она, повесив трубку и подтвердив предположение Анны. – Он страшно разволновался, не встретив вас в аэропорту. Я надеюсь, вы простите нам это недоразумение.
– Разумеется, – кивнула Анна, ни словом не обмолвившись, что она вовсе не рассчитывала на встречу. Скорее всего, она не обратила бы никакого внимания на шофера с табличкой отеля.
– Я покажу вам вашу комнату. – Шарон взяла чемодан гостьи. – Следуйте, пожалуйста, за мной.
– Вы отлично говорите по-немецки, – заметила Анна, пока они шли по узкому, хорошо освещенному коридору в заднюю часть дома. – Вы, наверное, жили в Германии?
– Нет, – с улыбкой покачала головой Шарон. – Правда, я собиралась учиться в Германии, но родители были против. Немецкому меня научила моя бабушка. Она приехала в Иерусалим сразу после того, как Израиль был провозглашен независимым государством. Но тоска по Берлину никогда не покидала ее. Вплоть до смерти ее самым большим желанием было еще раз побывать на своей прежней родине, но, к сожалению, это ей не удалось.
У Анны мороз пробежал по коже. Будучи немцем, нигде не спрячешься. Где бы ты ни очутился, ты лоб в лоб сталкиваешься с прошлым, и не имеет значения, сколько тебе лет. «Должно быть, именно это имеют в виду, говоря о первородном грехе», – подумала Анна, но ничего не сказала.
– Ну вот, это ваша комната. – Шарон открыла скромную дверь, обитую старинными железными накладками. – Надеюсь, вам здесь понравится.
Солнечный свет потоками струился через высокие окна до самого пола и придавал светлому помещению, обставленному современной мебелью в сочетании с восточной классикой, особую прелесть. Анна тут же почувствовала себя совершенно вольготно.
– Здание было построено в середине XV века по христианскому летосчислению одной итальянской купеческой семьей, которая почти сотню лет использовала его в качестве торговой конторы и жилого дома – отсюда и название. Судя по старинным чертежам, эта комната служила библиотекой или рабочим кабинетом. А здесь, – Шарон пересекла комнату и открыла узкую дверцу возле камина, – здесь когда-то находилась потайная комната, сообщающаяся проходом с соседней комнатой. Мне иногда кажется, что итальянские купцы заставляли своих торговых партнеров сначала дожидаться в библиотеке и подслушивали их разговоры, прежде чем приступить к переговорам с ними. Но вам нечего бояться. Двадцать лет назад дом перестроили под отель, владелец распорядился замуровать проход и сделать из потайной комнаты ванную. Так что от неприятных сюрпризов вы застрахованы. Мужчина здесь из стены не выйдет.
Анна невольно нахмурилась. Джакомо ди Пацци вошел тогда в комнату через потайную дверь, когда похищал ее сына. Может, Шарон намекает на это? Но тогда, значит, Козимо посвятил ее. Или она тоже была из его свиты? Как и Ансельмо, выпила когда-то эликсир и служит ему уже столетиями?
Пока Анна размышляла, Шарон подошла к одному из окон и растворила обе створки. Легкий ветерок тут же надул шторы из тончайшего, почти прозрачного шелка, и комнату наполнил аромат роз и зрелых персиков.
– Это ваша терраса. Если пожелаете, можете принимать пищу там. Меню найдете в верхнем ящике секретера. Впрочем, пусть наше меню всего лишь вдохновит вас на собственные кулинарные фантазии. Мы охотно выполним любой ваш заказ. Если вам понадобится что-нибудь еще, или у вас возникнут вопросы по достопримечательностям города, а также если захотите зарезервировать столик в ресторане или билеты в театр, пожалуйста, набирайте единицу. Вас соединят с администрацией, и мы позаботимся о ваших желаниях. До двадцати одного часа я в вашем распоряжении, затем меня сменит мой коллега Симон. Если захотите позвонить за пределы отеля, пожалуйста, наберите сначала ноль. – Шарон по-хозяйски огляделась в номере, словно желая удостовериться, что ничего не забыла.
Анна тоже скользнула взглядом по номеру. При этом ей бросилось в глаза, что в нем не было ни телевизора, ни установки «хай-фай». Она не обнаружила даже радио. За исключением электрического света, радиобудильника на тумбочке и действительно роскошной ванной, здесь, похоже, критически относились к благам современной техники. Телефон был старомодной модели с вращающимся диском, хотя Анна не могла отрицать красоту и элегантность кремового аппарата с большой изогнутой трубкой.
– У вас есть еще вопросы, фрау Нимайер?
– Нет, благодарю вас.
– Тогда желаю вам приятного вечера и удачного пребывания в Иерусалиме. – Шарон улыбнулась и бесшумно закрыла за собой дверь.
Анна бросила свой вязаный жакет и сумку на кровать и вышла на террасу. Как она и ожидала, участок был не слишком большой. Со всех сторон отель был окружен фасадами и стенами соседних домов. И тем не менее внутренний двор, размером не больше пятидесяти квадратных метров, был устроен так искусно, что чувствовалась рука мастера садовой архитектуры. Узкая, выложенная неравномерной мраморной плиткой дорожка, минуя цветущие кусты гибискуса и роз, вела от террасы к небольшому водоему с розовыми цветками лотоса и радостно журчащим фонтанчиком посередине. Белая мраморная скамейка так и манила отдохнуть под раскидистыми ветвями персикового дерева, дарящими тень. Ветерок ласково играл листьями смоковницы, густо увешанной переливающимися красновато-фиолетовыми плодами, только и ожидавшими, когда же их сорвут. Анна втянула носом сладковатый аромат инжира и персиков. В цветах жужжали пчелы, в ветвях щебетали птицы, мирно журчала вода в фонтане. Лишь отдаленный шум моторов и гудки машин нарушали эту идиллию, напоминая, что отель находится в центре оживленного города.
«Здесь ты сможешь выдержать пару дней», – сказала сама себе Анна и опустилась на изящный стул чугунного литья, стоявший рядом с небольшим столом, чтобы насладиться последними лучами солнца.
Кто-то постучал в дверь комнаты.
– Войдите! – крикнула Анна, решив, что, вероятно, Шарон что-то забыла. Однако вошел мальчик, несший перед собой на вытянутых руках, как ценный трофей, перевязанную большим бантом коробку.
– Это для вас, – по-английски сказал мальчик. – Мы должны отдать это вам после прибытия.
– Это подарок от господина Медичи?
Мальчик пожал плечами и залился краской, словно ему было стыдно не знать ответа на такой вопрос.
– Я не знаю. Шарон сказала, что я должен отнести это вам.
– Ну хорошо. – Анна взяла у него коробку и, вытащив из кошелька купюру, сунула ему в раскрытую ладошку. – Поскольку, кроме господина Медичи, никто не знает, что я здесь, нетрудно догадаться, кому я обязана этим подарком.
Мальчик поклонился и исчез. Закрыв за ним дверь, Анна прижалась лбом к дереву. На какое-то время она полностью забыла, что находится здесь не ради удовольствия. Не думала ни об эликсире вечности, ни о странном задании. Вместо этого предвкушала несколько прекрасных расслабляющих часов на террасе в этом сказочном внутреннем дворике.
Анна развязала бант и открыла крышку. Поверх белой папиросной бумаги лежала карточка, исписанная почерком, с недавних пор хорошо знакомым ей. Ее предположение оказалось верным. Подарок был действительно от Козимо.
«Дорогая Анна, это платье для Вас. Пожалуйста, наденьте его, прежде чем выпить эликсир. Иначе Ваша непривычная одежда чересчур удивила бы мою прислугу, и новость о Вашем загадочном появлении вскоре стала бы притчей во языцех. А нам по разным причинам следует избегать ненужной шумихи, и Вы наверняка это поймете. Благодарю Вас за понимание и осторожность.