Он протянул ей несколько листочков с какой-то таблицей, состоящей из двух колонок. В левой, поменьше, были странные имена и маленькие картинки, по большей части ужастики. Правая, более широкая, заполнена фразами, тоже иногда с картинками.
— Это форум фанатов Третьей стражи, — пояснила Настя. — Ты тогда спрашивала в машине. Вот Денис и решил тебе помочь. Форум? Ну, это типа тусовки, только виртуальной, в сети.
Любочка поняла не все, но взглянула на Дениса по-новому, со смешанным чувством удивления и благодарности. Надо же, Насте бы в голову не пришло помочь маме в чем-то более серьезном, чем чистка картошки или доставка пакетов из супермаркета от машины к двери квартиры.
Она закусила губу, соображая, что теперь делать. Посмотреть Денисовы листочки хотелось страшно, но нарезанное и засыпанное специями мясо тоже требовало внимания. Скоро Паша с работы вернется…
— Хочешь, пожарю? — спросила Настя безо всякого энтузиазма.
Любочка покачала головой. Она приняла решение.
— Пожарю я сама. А вы, молодежь, если хотите сделать доброе дело, прочитайте-ка мне эти грамоты вслух. А то я и не разберусь.
Настя обрадованно закивала, поняв, что ее не припашут к приготовлению обеда, и сунула листочки обратно Денису. Самого текста оказалось немного, но им пришлось давать пространные комментарии чуть ли не к каждой фразе, потому что Любочка проявила редкостное незнание предмета. Больше всего ее поразило, что ни дочь, ни ее мальчик не задавали никаких вопросов, словно она попросила почитать ей программу телепередач на завтра. Может, увлечение Третьей стражей достигло такого размаха, что подобные семейные чтения стали повсеместной традицией?
Когда откровения виртуальных Стражников были исчерпаны, антрекоты уже перешли на самообслуживание, пропитываясь собственным соком под крышкой, а скрученные мотки лапши весело бурлили в кипящей воде. Любочка резала салат и пыталась осмыслить полученную информацию.
— Ребята, ну а сами-то вы что об этом думаете? — обратилась она к своим помощникам, без особой, впрочем, надежды на успех. Она уже задавала этот вопрос в машине, при их первой встрече с Денисом, и получила в ответ нечто презрительно-равнодушное. Эту парочку совершенно не волновали Третья стража и ее поклонники, а также тот факт, что тысячи мальчишек и девчонок сходят с ума по рыцарям и ведьмам. Им даже не хотелось узнать, почему взрослая и серьезная Любовь Ивановна тоже подсела на эту тему. Сейчас Настя или ее самоуверенный избранник выдавит из себя еще какое-нибудь жаргонное словечко. Как он тогда сказал? Метель? Нет — пурга. И с чего вдруг пурга?
Денис ответил первым и настолько неожиданно, что даже Настя уставилась на него во все глаза.
— Сон разума рождает чудовищ.
— Сон? — переспросила Любочка.
— Это название картины Гойи, — бросила Настя, уже привыкшая работать переводчиком между мамой и Денисом. Ей было невдомек, сколько картин и их названий узнала Любочка, пока жила с ее отцом. Вот уж тоже был лучший художник…
— Когда разум спит, — объяснил мальчик, — в сознании рождаются чудовищные образы, которые человек принимает за реальность. Отсюда все суеверия, мистика, вера в потусторонний мир и так далее. С древних времен мало что изменилось. Ведь у многих людей разум за всю жизнь так и не просыпается.
— Это ты сам придумал? — с восхищением и недоверием спросила Настя.
— Да нет, — Денис улыбнулся своей ангельской улыбкой. — Так мой папа говорит. Но я с ним согласен. Вот, собственно, то, что я думаю, Любовь Ивановна, о Третьей страже.
— Интересно, — пробормотала Любочка, сливая воду с лапши. Оценить столь мудрые мысли она была сейчас не готова.
— Мам, что-то еще? — спросила Настя без обычного нетерпения в голосе. И Люба, спохватившись, догадалась, что ей неловко после недавнего объявления о сватовстве оставаться наедине с Денисом. Вроде как Рубикон перейден, ну а дальше что? Кроме того, мама неожиданно стала участницей ее личной жизни, и эта новая ситуация требовала освоения и закрепления. Короче говоря, не хотелось сейчас Насте уходить из кухни.
— Ну, если что-то еще… А помогите-ка мне, ребята, написать письмо в один журнал.
В двух словах она растолковала, что ей нужно. И опять это не вызвало ни вопросов, ни удивления.
— Писать — это к Денису, — сказал Настя, исчезая и мгновенно появляясь с блокнотом и ручкой. — Он тебе все что угодно сочинит, хоть поэму, хоть речь в Ассамблее ООН. У него папа известный журналист.
— Илья Михлин из «Комиссара», — просветил ее лучший сочинитель всего что угодно, не выказывая ни смущения, ни гордости. — Он иногда по телевизору выступает с экономическими обзорами. Но вы, наверное, их не смотрите.