Она понимала, что злится на Шипова зря. Если он сидит в «приемной комиссии», то, наверное, имеет какое-то отношение к Стражникам, несмотря на свой мажорный вид.
— Разве это жизнь? — сказала она вслух с такой искренней горечью, что сама поразилась. — Разве ЭТО — жизнь? Разве для этого я родилась на свет?!
Шипов еще раз просканировал ее внимательным взглядом и потянулся к деревянному стаканчику за карандашом.
— Оставьте мне свой телефон, Люба. Мобильный есть?.. Ну и не надо. Я доложу господину Заатару о нашем разговоре. Думаю, в ближайшее время мы вам позвоним.
Он ободряюще улыбнулся и закрыл свой блокнотик.
Выйдя за дверь, Любочка еще некоторое время дрожала от пережитого волнения, чувствуя, как горят щеки и колотится сердце. Потом этот мандраж стал спадать, как температура после сильной таблетки, оставляя после себя слабость и нехороший привкус во рту. Она пришла в себя — и испугалась.
Что со мной было? Я, как ненормальная, уговаривала этого толстяка взять меня в Третью стражу. Умолять была готова. А главное, свято верила в то, что и Стражники, и Заатар — самые настоящие. Вот что значит вжилась в роль. Так ведь и свихнуться недолго. Можно понять бедного Алешу, перед которым Рыцарь Ночи предстал во плоти…
И тут Любочку как молнией ударило. Она поняла, кто такой Заатар. Где же была ее голова! Нет, не прав юный умник Денис с его сном разума. Эти чудовища рождены вовсе не спящим разумом, а вполне трезвым и бодрствующим. Рождены с такой очевидной целью, что просто удивительно, как о ней не догадались следователи, ведущие дела Третьей стражи по Москве.
Стоп, а ведь никаких дел-то и не ведется. Так следует из странного сообщения, которое якобы попросил ей передать участковый Барабас. Любочка тогда не особенно отреагировала на трагический шепот Марины Станиславовны, мысли были заняты предстоящим визитом к Шипову. Надо было переспросить, что она конкретно имела в виду, когда называла Любочку единственной надеждой милиции.
Потому что ситуация совершенно непонятная. Допустим, органы не могут найти Стражников, это вполне реально. Но при чем тут Барабас? Вряд ли он задействован в таком серьезном расследовании, слишком мелкая сошка. С чего же он вдруг решил говорить с Любой от имени всей славной милиции? Наверное, Марина Станиславовна чего-то недопоняла.
Или Барабас просто проявил инициативу и превысил свои полномочия? На самом деле милиция активно копает под Третью стражу, но делает это в строгой тайне, что неудивительно, учитывая личность Главного Стражника. Поэтому и кажется, что вокруг этих историй царит некий заговор молчания. То есть Интернет и желтая пресса просто лопаются от ежедневных новостей, а официальной реакции — ноль. Барабас не в курсе этой секретной информации, но знает, что происходит в городе, и душа старого опера болит за безнаказанно нарушаемый правопорядок. Сам он ничего не может сделать без приказа сверху, потому и обратился к Любе. Она единственная надежда — вот, оказывается, как высоко он ее ценит после дела двойников. Ну что ж, она, хоть и с опозданием, но поняла, кто стоит за фокусами Стражников.
Додуматься бы раньше — ведь сколько времени они потеряли! Хотя все равно без помощи Шипова до этого оборотня вряд ли доберешься. Только бы они клюнули на ведьму Любу Дубровскую!
Поглощенная своим внезапным открытием, Любочка повернула в коридоре не в ту сторону и вместо лестницы попала в короткий аппендикс, который кончался одной-единственной дверью.
«Информационное агентство „Фокус“», — машинально прочитала она на табличке, прежде чем развернуться и отправиться на поиски выхода. К счастью, лестница нашлась быстро. А что же такое «Фокус»? Явно что-то знакомое…
Звонок раздался в субботу вечером, когда Любочка только-только вернулась с работы. Она услышала телефонные трели еще на лестнице, бросила на пол пакеты из супермаркета, стала лихорадочно искать в сумочке ключ. И, конечно, провозилась, пока телефон не замолк. Тогда ключ сразу же нашелся и с готовностью повернулся в замке. Любочка скинула пальто и сапоги и потащила покупки в кухню, уверенная, что дома никого нет.
— Привет, муттер, — проворковала Настя, вырастая за ее спиной.
— Ох! — удивилась Любочка. — Ты здесь. А кто звонил? Не мне?
— Тебе, — дочь состроила игривую гримаску. — Мужчина. С приятным голосом.
— Что сказал, не назвался? — спросила Любочка, стараясь скрыть волнение. Мало ли кто это мог быть — клиент из тех, кого она стрижет на дому, сослуживец мужа, которого Паша просил предупредить, что задержится на маршруте.