- Китти, это Евгений, наш гость. Евгений – это Эмма – моя зверушка,- представляю я друг другу двух незнакомых людей. Евгений пьян, я вижу это по его неловким движениям. Как подрагивает его рука, протянутая в приветственном жесте. Эмма стоит не двигаясь.
- Ну же, детка. Я думаю твой хозяин не будет против, если мы поздороваемся,- хохочет Евгений. Эмма протягивает ему руку нехотя.
- Не переходи границ, Арсеньев,- рычу я, когда он заключает Эмму в свои объятия, дернув ее на себя за поданную руку. – Она моя вещь, а я не люблю когда мою собственность трогают.
- Прости, Алекс,- голос Арсеньева кажется испуганным, но меня не обманешь. Он играет. – Я не хотел причинить неудобств ни тебе, ни маленькой сладкой вишенке.
Господи, пусть он заткнется, иначе я просто убью этого мудака, не сводящего похотливого взгляда с моей Эммы.
- Ничего страшного.- шепчет Эмма,- Алекс, я в порядке.
Нет, она не в порядке. Ей больно. Болят ушибы нанесенные ей в лифте неизвестным ублюдком. И Евгений, сам того не зная разбередил ее боль своими идиотскими объятиями.
- Вы больны, Китти? – интересуется Арсеньев, глядя на Китти слишком пристально.
- Нет, я просто немного перезанималась в спортзале,- ровно отвечает Эмма, усаживаясь за стол с видом царицы. Я задыхаюсь, когда Евгений задвигает за ней стул. То, как по хозяйски он это делает, бесит меня до судорог в сжатой челюсти.
- Только тронь ее еще хоть пальцем, - не в силах сдерживаться рычу я, сжимая кулаки.
- Эй, мужик, ты успокойся. Я просто вежлив, вот и все,- ухмыляется Евгений.- Радостно видеть, что твоя зверушка следит за собой. Я бы был рад, если бы вы посетили меня в моем родном городе. Вишня у нас вкусная и сочная в сезон. Я буду рад быть вам полезен. Не стоит искать скрытого смысла в моих словах.
Китти держит меня за руку. И слава богу, еще немого и я не сдержусь и сотру с рожи этого ублюдка радостную улыбку.
- Познакомь нас со своей спутницей,- сквозь силу говорю я, чтобы отвлечься.
ОНА
Я сижу напротив человека, убившего меня. Смотрю на бывшего мужа и сидящую рядом с ним маленькую, запуганную брюнетку. Мне так жаль эту девушку, так хочется закричать – беги от монстра. Беги не оглядываясь. Но я молчу, чувствуя возле себя тепло моего любимого хозяина, моего Алекса. Он зол, я знаю. Маленькая венка на его лбу пульсирует, и кажется он сейчас просто набросится на смеющегося Женьку и переломает ему все кости. О, да, это было бы еще то зрелище. Только вместо удовольствия от своих мыслей, я вдруг проваливаюсь в прошлое. Мое прошлое, которое настигло меня в лице пьяного, мерзко смеющегося Арсеньева. Я машинально кладу руку на свой живот, и вижу ухмылку, разрывающую лицо моего мужа. МУЖА. Он читает меня, словно давно уже прочитанную книгу. И это доставляет ему сумасшедшее удовольствие. Тошнота подскакивает к горлу, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выскочить из – за стола.
- Ты уже назначила дату свадьбы? – в голосе Женьки сталь. Я смотрю на уткнувшегося в свою гребаную газету, отца. Неужели он не слышит, как разговаривет кго протеже с его же единственной дочерью. Он не шевелится. Конечно слышит, просто не подает виду. Ему так удобно, как и всегда. Мать ушла в кухню, где исходит паром ароматный вишневый пирог, до которого мой жених весьма охочь. Она не любит Женьку, но кто бы ее слушал? Отец тут же прекращает все разговоры. Когда мама выказывает недовольство. У нее нет права голоса. – Вишенка, я ненавижу, когда меня водят за нос.
-Жень, я просто должна сдать экзамены в универе,- оправдываюсь я, и сама себя ненавижу за просящий тон, которым научилась говорить в последнее время.
Я вижу ярость в глазах Женьки, такую черную, вихрящуюся, которую он не может скрыть, как ни старается. «Душа у него черная»- проносятся в голове случайно брошенные матерью слова.
-Ты носишь кольцо на пальце уже четыре месяца,- рычит Арсеньев, ухватив меня за запястье, так, что я не сдержавшись вскрикиваю от боли.- Меня страшно бесит, что ты тупишь, Эмма. Называй дату, или иди на хрен.
Господи, почему? Почему я тогда не пошла туда, куда он меня послал? Почему я пролепетала первое попавшееся число, подписав себе тем самым приговор? Зачем? Ответ прост, я была слишком послушной дочерью. Я слышала, как усмехнулся отец. Это с его молчаливого согласия Женька буквально заставил меня выйти за него замуж.
- Мне больно,- шепчу , пытаясь вырвать из захвата его пальцев свою руку. Запястье покрыто рваными пятнами, завтра они превратятся в синяки. Лицо Арсеньева благостно, ему хорошо. А я вся дрожу. Я растеряна и испугана. Мать ставит на стол ароматный пирог.
Я больше не люблю вишневый пирог. Ненавижу. Арсеньев это знает. Подзывает официанта и заказывает десерт, который делит мою жизнь на до и после. На счастье балованной девочки, и рвущую сердце боль матери, потерявшей своего сына.
- Эмма, вы ведь любите вишневй пай? - в голосе издевка. Тошнота становится невыносимой.
- Простите,- сдавленно хриплю я, резко отодвигая стул,- мне надо в дамскую комнату.
Я почти бегу, чувствуя на себе взгляд Алекса. Он хочет пойти за мной, я знаю. Но его останавливает пьяный Арсеньев, неся какую то совершенную чушь.
- Эмма, я помогу,- говорит испуганная девочка, зверушка Евгения. Мое сердце преисполненно благодарности. Я замираю, ожидая, когда она поднимется.
- Сидеть,- резкий оклик бьет, словно кнутом. Я знаю этот тон. Арсеньев в бешенстве. – Я не разрешал тебе открывать род, дрянь.
- Но, Эмме нехорошо,- пытается оправдаться девушка, и тут же болезненно вскрикивает. О да я знаю, что сделал монстр. Это было его любимым занятием, колоть меня иглой, и смотреть как я держу рвущий горло крик, чтобы не показать его партнерам своей боли. В противном случае, дома меня ожидал ад. И эта несчастная тоже знает, что ее ждет лютое наказание. В ее глазах плещется ужин. Я смотрю на Алекса, который играет желваками. Арсеньев его клиент, но даже Беркуту не нравится обращение Евгения со своей зверушкой.
- Отпусти девочку,- твердо говорит Алекс. Его голос звенит от сдерживаемой ярости. - Женя, я тоже люблю играть с ними, но всему есть мера.
Я едва сдерживаю смех. Арсеньев снова душа компании, монстр снова спрятался.
- Иди, детка, ну конечно,- машет он по барски рукой. Как легко обмануться, глядя на этого добродушного, все еще красивого мужчину.
Женька любит меня.
Он просто перенервничал.
Конечно же он больше никогда не сделает мне больно.
Боль. В ней нет ничего смешного, как и в осознании того, что твой муж больной психопат. Он отнял у меня сына, а теперь хочет отнять человека, которого я люблю больше всего на свете.
- Эмма, ты в порядке,- бархатный голос Беркута проникает сквозь роящиеся мысли.- Хочешь, поедем домой?
- Нет, мне просто нужно немного передохнуть,- спокойно отвечаю я, с благодарностью принимая руку испуганной зверушки Арсеньева. - Просто припудрю носик,- улыбаюсь я. Женька наблюдает за мной. Он готов ко всему. Я знаю это. И я ему не позволю нанести вред моему хозяину.
Глава 24
Я склоняюсь над раковиной, едва справляясь с рвотными спазмами. Ихз груди рвется хрип, смешанный со стоном. Слышу, как кто – то скребется в дверь туалетной кабинки, но не могу ответить.
- Эй, Эмма, ты как там,- голос девочки - зверушки Арсеньева испуган. Ей страшно. Но этот ее зов приводит меня в себя. Я ополаскиваю лицо ледяной водой, порадовавшись тому, что мой макияж водостойкий и выхожу в небольшой тамбур туалета.
- Как тебя зовут? – она молода. Лет восемнадцать, не больше. Смешно. Ее прическа напоминает мою, ту, что я носила когда была госпожой Арсеньевой, даже цвет волос тот – же. Зрачки сужены. Она похожа на меня, черт побери этого ублюдка. И страдает, расплачиваясь за мои грехи.