– Да пошел ты! – закричала она. – Поедет он на встречу, как же! Я тебя никуда не отпущу! Вот пусть капитан Арефьев и едет!
Яр развернулся, подобрал телефон с пола, кинул взгляд на часы на экране. Покачал головой.
– У нас нет времени. Пока я довезу вас отсюда до города, пока доберусь до пятьдесят пятого километра, будет почти полночь. А капитану потребуется разрешение на проведение спецоперации по задержанию – это займет еще пару часов!
– Тогда надо позвонить ему, – твердо сказала Лука.
– Кому? – уточнил Гаранин.
– Твоему отцу. Сказать, что мы далеко и не успеем в полночь. Выиграть время. Так всегда в кино делают.
Яр покачал головой.
– С ним такие шутки не проходят. Если он говорит – в полночь, значит, в полночь.
– А если мы правда не успевали бы? – с ужасом спросила Лука.
– Тогда они правда погибли бы… – в тон ей ответил Гаранин. – Лука, поверь мне… Я его хорошо знаю. Иного выхода нет!
– Раз иного выхода нет – я еду с тобой. – Лука, наклонившись, отыскала глазами две красные искры под кроватью. – Вольдемар, тебе лучше остаться здесь – Стражи не дадут тебя в обиду и помогут продержаться, пока мы не вернемся.
– Мы, скорее всего, не вернемся, – буднично поправил Яр.
Лука распрямилась – покрасневшая от гнева, встрепанная.
– Что ж… Но я еду с тобой!
В выражении его глаз на долю секунды промелькнула смешливая нежность.
– Сычик… – пробормотал он, развернулся и вышел из комнаты.
Лука поспешила за ним. Пусть хоть горшком называет, но одного она его не отпустит!
Садясь в машину, она обернулась – еще раз посмотреть на дом Эммы Висенте. Дом, в котором для нее началась цепь событий, кажется, ведущая к финалу. С надгробным камнем.
Она не заметила, как в последний момент в салон автомобиля проскользнуло бежево-черное длинное тело.
«Кошка – это вещество, которое может быть в твердом, жидком и газообразном состоянии…»
Яр остановил машину у здания Управления, обернувшись, посмотрел на сестру и мрачного Хотькова. Тот всю дорогу возмущался, ругался и обижался, что его не берут с собой, но в конце концов смирился, понимая: Алусю одну оставлять нельзя.
– Сестренка, – негромко попросил Гаранин, – держись. Держись, слышишь! Ты мне нужна…
Девочка молча взглянула на него. Глаза у нее за прошедшие сутки, кажется, стали еще больше и наполнились совсем неземным светом. Потусторонним. То же сияние видела Лука в глазах убитой Юли Всеславской.
– Ты мне тоже нужен, – наконец проговорила она и перевела взгляд на Луку, – вы оба! Поэтому – возвращайтесь!
– Выходите, – глухо приказал ведьмак, отворачиваясь.
Его пальцы, лежащие на руле, побелели.
Хлопнула дверь машины – это вышел Димыч, помог выбраться Алусе, держа под мышкой кислородную подушку.
Гаранин вдавил газ в пол. Истерично взвизгнув, BMW сорвался с места и понесся прочь по почти пустой улице. Обернувшись, Лука смотрела на две удаляющиеся фигуры, и одна казалась ей призрачной. Она пожалела, что не поцеловала девчонку на прощание, потому что не знала, увидит ли еще ее. Вспомнила, как волочились за Вольдемаром оборванные лучи привязанности к хозяину, и думала, что такие же, верно, навсегда связали ее с Алусей Бабошкиной и Димычем.
– Родная, выбрось дурные мысли из головы, – вдруг сказал Яр. – Отправляясь на охоту, не нужно думать о плохом!
– Ты так всегда поступаешь? – спросила она.
– Примета такая у ведьмаков, – пожал плечами Гаранин. – Я – ведьмак и в приметы верю. В тот раз, в Брянске, подумал, что операция, деньги на которую собирался заработать, завалив альгуля, может кончиться плохо… Видела, что получилось?
– Видела… – пробормотала Лука.
Привалилась к его плечу, закрыла глаза. Плечо было крепкое, как ствол дерева, надежное, горячее… Сидеть бы так и дремать, а машина пусть мчит по ночной трассе куда-нибудь… к реке, например, или в лес. А там – палатка, костер, небо над головой… Его объятия, руки, губы, хриплое дыхание и сорвавшиеся ласковые слова…
– Яр, – она выпрямилась и посмотрела на него, – ты знаешь, давно хочу тебе сказать…
– Что? – Он буднично смотрел на дорогу, словно они и правда ехали в отпуск.
– Я люблю тебя!
Сказала – и выдохнула. Оказывается, и не так страшно!
Гаранин головы не повернул, но его губы тронула улыбка:
– Прямо вот так, сразу? Как в омут?
– Ага, – нервно хихикнула Лука, – как в омут. А ты теперь делай с этим что хочешь!
Он повел на нее глазом, словно своенравный конь.
– Я что-нибудь придумаю…
Внутреннее напряжение не давало дремать: девушка бесцельно смотрела в окно, иногда ощущая горячую ладонь Гаранина на своем колене. И это было хорошо и остро, и последние минуты горчили так, что хотелось плакать, но она держалась, честно стараясь думать о хорошем. Перед глазами стояла та фотка, где гуляли Марина Доманина и Макс Бабошкин. Лука представляла, будто они живы и счастливы, а между ними, держа их за руки, идет Алуся в цветастом сарафане, похожая на эльфа. Эльфа, нарисованного красками жизни.